Красоток не разместили, зато вместо них в изобилии по страницам журнала были рассыпаны фотографии каких-то демонстраций, каких-то митингов, совещаний. Все это было выполнено в черно-серо-белой гамме и вызывало в душе нешуточную депрессию. Несколько цветных снимков были посвящены заграничным прелестям — карнавал в Бразилии, какие-то леопарды, коровы, переплывающие Ганг. Большая часть номера отводилась под метания прозревшей интеллигенции, возомнившей себя элитой народа и решившей оспорить власть на ближайших выборах в депутаты Верховного Совета. Ближе к концу нашлась и статья с пространным интервью главы «Совкиноэкспорта» Руднева, ноющим о том, какие плохие советские зрители и какие прогрессивные американские. Еще несколько страниц были отданы под витиеватые рассуждения какого-то Костикова с мутным названием «Концерт для глухой вдовы» о кровожадном тиране Сталине, единолично загнавшем в тюрьму народов все население страны. Дальше я смотреть не стал, потому что все это было ожидаемо.
Общее впечатление сложилось мерзотным — словно вляпался в коровью лепешку. Что-то не слышал я от Newsweek столь же плаксивых сожалений о тюрьме народов в виде Британской империи или покаяния о развязанных войнах от Кореи до Гаити. Наоборот, любые недостатки — повод для оптимизма, потому что когда исправим, то станет лучше.
— Забавно. Пап, я понимаю, что образованный человек все время в чем-то сомневается, но нельзя же так реагировать на эту чернуху? Мы же с тобой в прошлый раз условились…
— Нет, ты скажи мне — это было или не было? Если все это правда, то зачем миру такая страна? С нечеловеческим режимом?
— С каким режимом? Отец, эта страна в начале века давала миру всего полтора процента производства, половина из которого приходилась на вооружения и развлечения знати. Сейчас — четверть мирового продукта дает СССР! Распоряжается с каждым годом своим богатством все хуже — вот этого не отнять! Эта страна без этого режима была обречена остаться той самой Верхней Вольтой, но без ракет! Было-не было… А что это поменяет? Ты решишь бросить свою страну или встанешь на сторону тех, кто ждет ее разрушения? Какой у тебя выбор? Разве не хотим мы сделать Россию богатым, сытым, авторитетным государством? А если так, то зачем обращать внимание на всяких шакалов, кусающих приболевшего льва?
Я вылез из-за стола, подошел к книжному шкафу, прошелся пальцем по корешкам:
— Вот тебе полный сборник всех этих глупостей, что еще будут печатать в «Огоньке». Товарищ Роберт Конквест, «Большой террор», части первая и вторая. Это с него началось обязательное привязывание репрессий к коммунистам. Отсюда растут ноги у статеек Коротича. Пойми простую вещь: «холодная война» — это не термин для чего-то труднообъяснимого. Это просто война без явного применения традиционного оружия. Но проигравшие точно так же останутся у разбитого корыта, с точно такими же последствиями. Вот здесь, в твоих журналах очень много написано о невинноубиенных «врагах народа». Цифры разные — от трехсот тысяч до двадцати-тридцати миллионов, здесь все зависит от фантазии автора статьи, но смысл один: их всех убили злобные коммуняки. Ты сейчас бываешь в Союзе?
— Часто, — отец немного начал успокаиваться.
— Тогда ты должен видеть как одни люди, условно «прозревшие», готовы посворачивать шеи другим — ортодоксальным коммунистам. Почему же ты думаешь, что в двадцатые-тридцатые годы все было иначе? Почему ты думаешь, что не было никаких «вредителей», саботажников и «врагов народа»? Вот тебе ситуация: советский человек, партийный чиновник, уполномочен закупить где-нибудь в Дании металлоконструкции. Он приезжает в Копенгаген, объявляет конкурс и получает несколько предложений от разных фирм. Большинство из них ставит цену на изделие в десять крон за килограмм, а одна — восемь. И этот чиновник отдает предпочтение ей. Вроде бы все честно и понятно. И он кругом прав и чист как младенец, если упустить из виду, что десять крон будут стоить стальные конструкции, а восемь — их чугунные имитации, весящие в полтора раза больше. Итог закономерен: государство из-за разницы в общей массе тратит на пятьдесят процентов больше валюты и приобретает никуда не годный товар. Но у нашего чиновника все чисто: он покупал самое дешевое предложение в пересчете на килограмм веса! Кто он? Друг народа? Или растратчик и его деятельность должна вызвать вопросы у компетентных органов? А, может быть, имел место сговор и работают коррупционные схемы? Есть вопросы и появляется их решение в виде соответствующей статьи в Уголовном Кодексе. Почему ты думаешь, что какой-нибудь кулак, лишенный своего поля, но хуже того — с организацией колхозов лишившийся возможности эксплуатации односельчан, будет спокойно воспринимать ситуацию и запишется в коммунисты? Нет! Он при первой же возможности сыпанет в коробку передач фордовского трактора, купленного за валюту, вернее — за золото, горсть песка! Он кто в таком случае? Передовик труда? Безвинная овечка? Если люди готовы поубивать друг друга сейчас, когда вроде бы общество достаточно однородно, то представь себе, что творилось тогда, и как было возможно примирить разные взгляды сограждан в рамках воцарившейся морали? Только строгостью. Даже всем известная история Павлика Морозова, уже переврана. Вот посмотри, труд некоего Юрия Дружникова, в девичестве — Юрия Израилевича Альперовича. «Доносчик ноль-ноль-один»! Даже в руки брать противно. Пропаганда и информационный хлам. Но очень многие примут эту дрянь за подлинное откровение. Так?