Спустя десять минут я ехал назад, в Лондон и мучительно соображал, чем мог себе навредить в состоявшемся разговоре? И чем ближе мы подъезжали к столице, тем становилось яснее, что ничем я себе не навредил, а только лишь набрал дополнительные очки — своей несговорчивостью, горячностью и нежеланием прислушиваться к признанным авторитетам. Чем они смогут мне навредить? Да ничем! Одним иском в суде больше или меньше — уже не важно, их и без того по десятку ежемесячно рассматривается. Мне еще здесь лет пять продержаться, а потом уже неважно будет кто там что обо мне станет думать. Завещание только нужно составить и в душеприказчики назначить… какой-нибудь благотворительный фонд с поэтическим названием вроде «Дружба народов». И создать его завтра же. А в управляющие назначить отца и кого-нибудь из Серегиных финансовых разбойников. С другой стороны, теперь у меня наверняка сложился имидж алчного буржуина, носом чувствующего малейшую прибыль, но избегающего открытой конкуренции.
И идея, пришедшая в голову в пылу спора, выглядела не такой уж никчемной. Ведь на самом деле ничего не стоит организовать в Андорре нечто вроде глобального исследовательского института, занятого всем подряд. От логистики океанских перевозок до спутниковой связи. Большинство работ отдавать сторонним лабораториям — самым передовым, самым оснащенным, а в Андорре держать штат профессиональных «придумывателей» и аналитиков, обрабатывающих результаты заказанных исследований. При нынешнем уровне развития коммуникаций и при небольшом понимании их ближайших перспектив, такое вполне можно воплотить уже сейчас! А если сделать для таких разработок существенные налоговые льготы в Андорре, а еще лучше — вместе с низкими налогами или вообще без них выдавать на первое время очень дешевые кредиты, то очень скоро мое маленькое княжество-королевство переплюнет и ЦЕРН. Какой там бюджет у ЦЕРНа? Триста-пятьсот миллионов швейцарских франков? Думаю, еще за пятьдесят они согласятся провести любое стороннее исследование. А за двести будут работать только над моими темами, пользуясь их результатами для своих текущих потребностей.
Но как обычно — кадры решают все. В Советском Союзе живут полтора миллиона человек, называющих себя «учеными», но только малая их часть, к сожалению, чего-то стоит. Полтора миллиона — это в пять раз больше, чем в Германии или Франции. Это почти в два раза больше, чем в Японии и гораздо больше, чем в США, но где патенты? Где достижения? Где открытия? Их поток настолько жидкий, что в пору ко всем обладателям ученых степеней применять статью 58 сталинского УК. За последние лет двадцать НИИ превратились в какую-то социальную программу поддержки люмпенов с высшим образованием. Образование бесплатно — и потому ничего не стоит. Если человек ничего не умеет и не хочет делать, он получает со скрипом высшее образование, затем идет в лаборанты, получает свои сто десять рублей, называется ученым, повторяет опыты, вычитанные начальником лаборатории в серьезных зарубежных журналах, если получает схожий результат — ездит на областные конференции встречаться с такими же бездарями. А потом вечером, в дружеской и непринужденной обстановке торжественно пропивает свою жизнь и вложенные в него средства. Как результат столь бурной научной деятельности приходится несчастной стране для содержания этих умников продавать станки и машины, ими же изобретенные, за полцены — чтобы хоть кто-то согласился их взять. А деньги идут на разработку новых, столь же коммерчески-эффективных станков, машин и двигателей. Я это знаю потому что сам едва не стал таким доцентом. И тогда, пять лет назад, это казалось достойным и полезным занятием.
Как так получилось, что образование, вещь, в общем, сугубо утилитарная, призванная служить улучшению ежедневной жизни, превратилась в какой-то фетиш, наличие которого стало оправдывать отсутствие результатов в работе? Непонятно и тягостно сознавать, что страна, умудрившаяся за тридцать лет пройти путь от всеобщей неграмотности до передовых позиций в образовании масс, остановилась на количественных показателях образования, упустив из виду его качество. И прежде всего, качество, как показатель последующих достижений выпускников ВУЗов.
Мне повторения такого сомнительного успеха не нужно. Лучше уж ничего вообще не делать. Но прелесть капиталистического общества в том, что для любой задачи можно найти специализирующихся на этом специалистов.