Это было наиболее удобное место для наступления в северную часть острова, и оно было основательно укреплено многочисленными рубежами японской обороны. Защитники Кюсю ждали наступления врага, были готовы сложить свои головы, чтобы он не прошел, но все пошло не так.
Целых двадцать пять минут американские самолеты безжалостно бомбили и расстреливали из пушек и пулеметов соединения противника, оборонявших подступы к Кумамото. Небольшой городок Кашима оказавшийся на острие наступления янки, принял всю тяжесть этого воздушного удара. Основательно разрушенный в ходе предыдущих боев, он окончательно превратился в груду руин после налета американской авиации.
Лишенные поддержки с воздуха, японские зенитные батареи отчаянно сопротивлялись врагу, яростно расчищавшего дорогу своей пехоте, но все было напрасно, силы были неравными. Под ударами «Эвенджиров» и «Хэллдайверов», «Корсаров» и «Хэллкатов», «Тандерболтов» и «Мустангов» один за другим гибли расчеты противотанковых орудий, артиллерийских и минометных батарей, стоявшие в резерве танки.
Когда, наконец поднятые с большим опозданием истребители все же прилетели и отогнали самолеты противника, в японской обороне имелись заметные прорехи. Они были увеличены и расширены массированным артиллерийским ударом, который был нанесен американцами, как с суши, так и с моря.
В течение двух часов земля непрерывно тряслась от многочисленных разрывов мин и снарядов различных калибров. Стреляли корабельные орудия линкоров, крейсеров, эсминцев, грохотали стволы крупнокалиберных орудий, самоходных установок и минометов.
Никогда прежде с момента высадки американцев на Кюсю плотность артиллерийского огня не достигала такой величины как в этот день. Не имея точных целей, американцы наносили огонь исключительно по площадям, но от этого губительная сила их огня не уменьшалась. Словно огромная невидимая гусеница, артиллерия янки методично пожирала оборонительные рубежи японцев.
Для спасения своего западного сектора обороны, японские генералы бросили все силы и резервы, прочно поверив, что именно под Кумамото разворачиваются главные события этого дня. Остатки авиации и дополнительные соединения артиллерии, торпедные катера со смертниками, все «огненные цветы» и «морские драконы» были брошены против врага.
В воздухе и на воде завязалась отчаянная схватка, принесшая многочисленные потери для обеих сторон. Американцы показали себя достойными победы, но японцы, ни в чем им не уступали. Неизвестно чем бы закончилась эта бескомпромиссная борьба, если бы согласно коварному плану Макартура не был дан сигнал к прекращению огня и отступлению флота.
Очень часто шаблонность мышления оказывается той банановой кожурой, на которой поскальзывается противник. На этот раз поскользнулись японцы. Искренне поверив, что смогли отогнать вражеский флот и авиацию, они принялись лихорадочно стягивать свои резервы к месту предстоящего наступления противника.
Время было мало, японские стратеги спешили и потому не обратили внимания на то, что сразу после прекращения артиллерийского огня, американцы не бросились на штурм их позиций. Как правило, подобные вопросы возникают потом, когда несколько спадает лихорадочная спешка и начинает работать голова, но до этого момента всю работает на автоматизме. Главное успеть восстановить разрушенную оборону и пополнить поредевшие ряды её защитников.
Именно на это рассчитывали штабисты Макартура, разрабатывая свой новый план наступления на Кюсю и их замыслы, полностью оправдались.
Первые тридцать минут после прекращения огня, японцы экстренно насыщали передний край своей обороны живой силой и техникой и американцы им в этом не мешали. Когда же спешка прошла, и японцы начали подозревать нечто странное в поведение противника, было уже поздно.
Захватив южную часть острова, американцы в спешном порядке разбили два аэродрома, что серьезно изменило весь расклад сил в борьбе за остров. Теперь время подлета авиации сократилось в разы. Янки могли задействовать её в любой нужный для них момент, а не ждать прилета самолетов с Окинавы или авианосцев.
Проба надежности аэродромов была проверена за день до начала наступления, когда в небо были подняты истребители для патрулирования над северной частью острова. Теперь в дело вступили «Митчелы» и «Мародеры» загруженные бомбами со специальной маркировкой.
Взлететь и вывалить свое смертоносное содержимое на ничего неподозревающих японских солдат, для американских летчиков было простым и совершенно безопасным делом. Все системы ПВО были подавлены, а у улетевших и уже севших японских пилотов, просто не было времени для их перехвата.
В это время ветер дул со стороны моря, не оставляя защитникам Кумамото шансов на спасение. Ядовитый газ незримо заползал в блиндажи и окопы, доты и капониры, подземные бункеры, превращая их в братские могилы.
Те, кто вдыхал эту ужасную смерть, если не сразу умирали, то надолго выходили из строя. Достаточно было одного вдоха, чтобы потом твои легкие долгое время выворачивал удушливый, неудержимый кашель.
В неменьшей степени были опасны разрывы бомб начиненных желтым фосфором. Легковоспламеняющийся на воздухе, он горел, источая удушливый дым, а его горящие кристаллы при попадании на кожу и одежду вызывали сильные ожоги.
Все это было обрушено на оборонительные рубежи японцев в таком количестве, что как единое целое они перестали существовать. Уцелели единичные участки обороны, которые были подобно малый островкам посреди огромного моря хаоса и страдания. Они не могли оказать серьезного сопротивления американцам, когда после определенного времени пошли в атаку.
На бронемашинах, одетые в противогазы и прорезиненные плащи, защитники демократических ценностей легко преодолели передний рубеж японской обороны и ворвались на окраины Кумамото.
Исходя из опыта прежних боев, американцы ожидали встретить на улицах города отчаянное сопротивление, как со стороны солдат, так и со стороны гражданских лиц, но этого не случилось. Как и предполагал полковник Флейг, под воздействие химического оружия попало и часть мирного населения Кумамото и его пригородов. Ужасы нанесенного авиаудара и его последствий так сильно потрясли японцев, что забыв все свои патриотические чувства, они обратились в паническое бегство.
Исход из района Кумамото был столь повальным, что все дороги, идущие на север, были временно парализованы толпами беглецов. Это создало серьезные проблемы для японского командования пытавшегося перебросить свои последние резервы для обороны Кумамото.
Бегущие люди мешали военным. На дороге возникали стихийные пробки и в этот момент в небе появились американские самолеты. Было их не так много как в первые часы сражения, но действовали они очень слаженно и четко.
Вновь воспользовавшись отсутствием японской авиации, они принялись атаковать находящиеся на марше соединения противника. Не разбирая, где мирное население, а где военные, янки заливали огнем дороги, ещё больше и ещё сильнее раздувая пламя паники и неразберихи.
Когда передовые соединения, обошедшие стороной центральные кварталы города, вышли к городку Уеки, то застали там страшную картину, от которой волосы становились дыбом. На протяжении нескольких километров разбомбленная дорога была усеяна телами мужчин и женщин, стариков и детей.
Иногда рядом с ними попадались останки сгоревших танков и бронемашин, разбитых пушек и грузовых машин, вблизи которых были трупы, одетые в военную форму. Их было много, но мирных людей было ещё больше.
Ещё больше дополнял картину тот факт, что среди лежавших на земле было много раненых. Все они кричали, взывали о помощи, которой им некому было оказать. Двигаться по дороге в таких условиях было совершенно невозможно и американцам, пришлось продвигаться вперед напрямик, через зеленые заросли рисовых полей.
Но не только Кумамото подвергся в этот день химической атаке. Ещё одной целью американских бомбардировщиков стала Янагава, расположенная на самой северной точке внутреннего моря Ариака, омывающего с запада остров Кюсю.
На этот раз начинкой сброшенных на побережье бомб составлял исключительно желтый фосфор, а не ядовитые газы. Основная причина этого заключалась в том, что генерал Макартур намеривался высадить на пляжах Янагавы десант и основательное их заражение, не входило в планы американского командования.