— Как же так? Трофименко доложил мне, что твое соединение обеспечено десантными кораблями на две трети — искренне удивился Рокоссовский.
— Не знаю, когда и что вам докладывал Богдан Адамович, но на данный момент, я могу посадить на корабли стрелковый полк, артиллерию и немного танков. Для переброски всего соединения придется сделать три рейса, товарищ маршал — доложил Петров, и в трубке повисла напряженная пауза.
В отличие от большинства советских военачальников той эпохи, Константин Рокоссовский, в случаи возникновения непредвиденных обстоятельств, вел себя несколько нестандартно. Он не обрушивал на голову подчиненного уничижительные громы и молнии, не грозил немедленным расстрелом и не требовал немедленного исправления любой ценой. Вместо этого, прославленный маршал думал и молчал, и это молчание было для его подчиненных, куда худшим наказанием, чем площадная брань и громкие угрозы.
Пытку молчание, генерал Петров выдержал ровно полминуты, а затем подал голос, не выдержав это испытание.
— Отдать приказ о начале погрузки, товарищ маршал?
— Кого вы намерены поставить во главе передовой части десанта? — глухо, словно через силу спросил Рокоссовский. — Мальцева или Спиридонова?
— Я намерен сам возглавить этот авангард.
— Об этом не может быть и речи. Вы нужны мне здесь товарищ Петров — запротестовал маршал, но Георгий Владимирович продолжил гнуть свою линию.
— Полковник Артамонов прекрасно заменит меня на этом берегу, товарищ маршал. Следуя вашим наставлениям, я воспитал хорошего зама, который в случаи моего выбытия из строя прекрасно заменит меня на поле боя. Я полностью уверен, что он справиться с задачей по переброске войск через пролив не хуже, если не лучше меня. Тем более, со слов спецпредставителя я понял, что нам крайне важно как можно быстрее оказаться на английском берегу.
— Да, нам очень это важно, но я предпочел видеть тебя здесь, а твоего зама там.
— Товарищ маршал, я не из числа тех учителей, что толкают своих учеников в воду в поисках брода, а сами сидят на берегу в ожидании результата. Я полностью уверен, что любой мой командир справиться с переброской войск, но не уверен, что они сделают на том берегу все так же, как сделал бы я сам. Поэтому прошу вас разрешить лично возглавить авангард.
И вновь в телефонной трубке повисла напряженная пауза. В любом другом случае, Рокоссовский бы запретил Петрову подобный риск и был бы абсолютно прав. Не дело командира вести солдат в бой, а его прямая обязанность командовать из штаба. Однако нынешний случай был из разряда неординарных.
Возникала возможность, без боя перебросить часть войск на территорию противника. Ею надо было воспользоваться как можно скорее и при этом, позарез нужен был результат. Можно было послать во главе авангарда Артамонова или Спиридонова, но маршал не был так в них уверен, как он был уверен в генерале Петрове. Кроме таланта и умения, «славный сын якутского народа» ещё и родился под счастливой звездой, что в военном деле было большим делом.
— Хорошо, Георгий Владимирович, пусть будет, по-твоему. Оставляй за себя Артамонова, но очень тебя прошу, будь осторожен — с большой неохотой согласился Рокоссовский.
— Есть быть осторожным, товарищ маршал — бодро заверил собеседника Петров, но оба они прекрасно понимали всю эфемерность сказанных слов. Слишком много было неизвестного в предстоящей операции, слишком много неясностей, чтобы в полной мере, можно было говорить об осторожности и разумности.
Именно эта неясность и неопределенность, подтолкнула генерала Петрова к решению не брать с собой личного переводчика Марию Захарову, ограничившись услугами штатного толмача. Поступок был весьма разумным и оправданным. Находясь в шаге от победы, Георгий Владимирович решительно не хотел подвергать риску жизнь близкого ему человека, но его намерения полностью не совпадали с мнением самой Марии Владиславовны.
— Товарищ генерал, почему вы отказываетесь включить меня в первую десантную группу? Два дня назад вы говорили, что работа переводчика Чемоданова вас совершенно не устраивает, а теперь вы берете его с собой?! — гневно вопросила Захарова. Разговор шел с глазу на глаз, но на людях, Мария Владиславовна всегда называла Петрова на «вы». На «ты» они говорили только вечером.
— Приказы начальства не обсуждаются, товарищ старший лейтенант, — недовольно буркнул Петров, внимательно наблюдая за началом погрузки на понтоны артиллерии. — Вы остаетесь помогать полковнику Артамонову на случай всякого форс-мажора. Там, нам, скорее всего, предстоят серьезные бои, в которых ваше знание вряд ли пригодиться.