— Ты не сказала ничего предосудительного. Операция «Обольщение» была намеренной попыткой затащить тебя в постель. — Он расстегнул верхнюю пуговицу ее платья. — Я хотел остепениться. Хотел создать семью, пустить корни и все такое, о чем мы мечтали двенадцать лет назад. — Вторая пуговица расстегнулась. — Вот почему я купил дом. Сойер, Рик и я составили неофициальное братство. Понимаешь, я никогда не мог найти женщину, с которой хотел бы жить.., кроме тебя, Феба! И это выводило меня из себя. — Он быстро расстегнул следующие три пуговицы и снял с нее платье.
Феба смущенно стояла перед ним в единственном своем нарядном белье — кружевном, почти прозрачном желтом гарнитуре, который купила специально к льняному платью, но никогда не надевала, потому что считала его вызывающим…
Картер вздохнул и наградил ее голодным взглядом.
— Ты даже еще красивее, чем раньше.
Феба дрожала, пока он снимал с нее белье.
— Когда ты вернулась и решила уничтожить фотографии, чтобы вычеркнуть наше прошлое, мне захотелось наказать тебя за то, что ты все забыла.
— Я.., никогда.., не забывала, — задыхаясь возразила она, пока он стягивал с нее трусы.
— Ты собиралась выйти за Уайзнота!
— Мне и в голову не приходило, что Дэниел ради места в Сенате готов пойти на подлость. — Феба расстегнула на нем рубашку и стащила ее вместе с пиджаком. — Когда Лили и Линн показали мне твой фотоальбом, я не на шутку расстроилась. Там не было ни одного моего снимка! Только то, что ты все же сохранил наши личные фотографии, позволяло мне надеяться, что наше прошлое не совсем вычеркнуто из твоей памяти.
Картер обхватил ее грудь, гладя большими пальцами соски.
— Когда Сойер и Рик женились, я почувствовал себя лишним. Пятым колесом. А потом ты появилась в моем патио, и я убедил себя, что мне надо только разок переспать с тобой, чтобы ты навсегда ушла из моей жизни. Вот так родилась операция «Обольщение».
Феба подняла веки и растворилась в его искреннем взгляде.
— Я ошибался, Феба! Заниматься с тобой любовью было еще лучше, чем раньше. И одного раза оказалось недостаточно. — Он обхватил ее лицо обеими руками. — Мне никогда не надоедят твои губы, твоя кожа, твой запах!
У Фебы бешено забилось сердце, задрожали ноги. Задыхаясь, она улыбнулась и, схватив за пальцы, повела его вверх по лестнице в спальню с большой кроватью под балдахином.
Сбросив с себя брюки и трусы, Картер прижался к ней обнаженным бедром, дразня самые чувствительные места ее тела, твердой плотью прижимаясь к ее животу.
Феба провела ногтями по спине Картера, потребность держать его, целовать, любить объединяла ее прошлое, настоящее и будущее и до такой степени переполняла эмоциями, что она была не в силах их сдержать. Это была любовь!
Картер бросил Фебу на кровать и пригвоздил к матрацу своим весом и наполнил ее одним глубоким, твердым толчком, ловя ее вздохи и стоны.
Через некоторое время Феба положила ладонь ему на сердце, чувствуя, как замедляется его ритм. Затем провела пальцем по татуировке.
— Объясни это.
— Колючая проволока. Некоторые называли ее дьявольским канатом, потому что первая встреча с ней так же болезненна, как любовь.
Она прижалась к его груди.
— Мне очень жаль.
— Мне тоже. Мне жаль, что у меня не хватило духа бороться за тебя, но дело в том, что я всегда считал, что ты слишком хороша для меня. Я люблю тебя, Феба. Я хочу жениться на тебе, создать с тобой семью, как мы планировали.
Счастье охватило все ее существо, сомнения потихоньку стали отступать.
— Я тоже желаю большего, чем встречи урывками.
Его ноздри расширились, он сделал глубокий вздох. Перевернулся на бок и нежно убрал волосы у нее со щеки.
— Я всегда считал, что женщина должна быть такой, как моя мама, то есть готовой всюду следовать за мужем. Неважно, кто пакует их чемоданы. Главное — быть вместе, и если ты хочешь остаться с дедушкой, я переведу «Кибер-снайпер» в округ Колумбия.
— Ты оставишь Сойера и Рика? Он пожал плечами.
— Оттуда только пять часов езды. Мы можем общаться по телефону и электронной почте.
Ее глубоко тронула его готовность бросить ради нее близких друзей.
— Да, Картер, ты прав. Я несчастлива в Вашингтоне. Когда мы вернемся в дом, я скажу дедушке, что больше не хочу быть его хозяйкой и составителем речей. Я причиняла тебе боль. Прости!
— Мы оба совершали ошибки. — Он коснулся губами ее лба. — Феба, я не могу ожидать, что мы никогда не будем спорить, но могу обещать никогда добровольно не оставлять тебя.
Увидев скопление народа вокруг дома, Феба поняла: что-то случилось.
Они с Картером побежали в дом. Милдред хлопотала на кухне над блюдами с закусками.
— Слава богу, вы здесь! Пресс-конференция начнется с минуты на минуту. Он проводит ее на парадном крыльце. Все уже готово. Идите! — Она выпроводила их с кухни.
Феба нашла деда в холле. Сквозь переднюю дверь проникали голоса рассаживающихся журналистов.
— Все в порядке, дедушка?
Он перевел взгляд с Фебы на Картера и обратно.
— Думаю, да.
Разумеется, он понял, чем она только что занималась в коттедже для гостей. Феба густо покраснела.
— Можно тебя на два слова?
Любящий взгляд Картера придал ей мужества. Она дала ему знак подождать в холле, последовала за дедом в кабинет и закрыла дверь.
Феба набрала воздух и выпалила:
— Дедушка, я люблю Картера, хочу выйти за него замуж и создать с ним семью в Северной Каролине!
На его лице не выразилось удивления. Фактически на нем вообще ничего не выразилось. Он оставался чопорным и невозмутимым.
— А твоя работа? Кампания?
— Я не создана для политической карьеры. Прости!
— Феба, наша семья принесла бесчисленные жертвы ради моей карьеры. Я потерял твою маму, потому что заставил ее выбирать между любимым человеком и своими планами относительно нее. Я, может быть, стар, но, надеюсь, сейчас я немного мудрее, чем был тогда. — Сенатор обнял ее за плечи и повел к двери, но, коснувшись дверной ручки, остановился. — Он собирается сделать из тебя честную женщину, или мне придется поговорить с ним и преподать ему урок?
Его шутливое замечание говорило о том, что он не сердится. Мускулы у нее расслабились, на дрожащих губах появилась улыбка.
— Мы поженимся!
— Именно это я и хотел узнать.
Передняя дверь уже была открыта, собравшиеся журналисты ждали, когда сенатор выйдет на полукруглое крыльцо, с которого сделал столько заявлений. Проходя по холлу, он махнул Картеру.
— Присоединяйтесь к нам, Джонс!
Дед подошел к микрофону, поставленному на верхней ступеньке лестницы. Феба, как всегда, встала за правым плечом деда, вцепившись в пальцы Картера.
— Леди и джентльмены, — раздался голос деда, усиленный репродукторами. — Я тридцать пять лет служу своей стране. Как многим из вас известно, мои сторонники настояли на том, чтобы на грядущих выборах я выдвинул свою кандидатуру на пост президента. Но, думаю, мне пора почить на лаврах и дать дорогу молодым!
Феба оцепенела. Застрекотали камеры. Она закрыла разинутый от удивления рот.
— Я хочу пожить в кругу семьи, присутствовать на свадьбе моей внучки с этим джентльменом, Картером Джонсом. И, если будет угодно Богу, до безобразия баловать моих правнуков! — Он подождал, пока утихнет смех. — Есть ли у вас вопросы ко мне, или вы хотите расспросить Фебу о подробностях свадьбы? Мне самому не терпится их услышать!
Когда репортеры захихикали, сенатор отошел от микрофона и обнял Фебу.
— Я горжусь тем, что ты нашла в себе мужество последовать зову сердца. Будь счастлива, мой цветочек! Будь счастлива!
По щекам Фебы потекли слезы.
— Я уже счастлива.
Сенатор похлопал Картера по плечу.
— Заботьтесь о моей внучке, Джонс, или будете иметь дело со мной!
— Слушаюсь, сэр. Сделаю все, что смогу!