Выбрать главу

Потомкам целаканта при известных условиях, видимо, предстояло выкарабкаться на берег и стать предками какого-то нового животного… Но, конечно, произойти это могло только через сотни тысяч или миллионы лет. Ведь в то время, когда в океане появились первые целаканты, на суше ещё не было даже растений.

Разумеется, увидеть живого целаканта никому и в голову не приходило…

И вдруг в 1939 году в газетах появилось совершенно неправдоподобное известие. Будто у берегов Южной Африки в рыбачьи сети попал живой целакант. Так, во всяком случае, можно было заключить из сообщений некоей мисс Латимер, сотрудницы никому неизвестного малюсенького музея, находившегося в тех краях. Она даже утверждала, что у неё есть чучело этого зверя.

Конечно, никто не поверил. Этому просто нельзя было поверить.

— Нет, нет, и нет! — заявляли многие учёные. — Это ерунда, шутка, розыгрыш… Или ошибка… Или знойное африканское солнце чересчур припекло голову бедной мисс.

Но один человек ей поверил. Это был молодой южно-африканский учёный Смит. Он увидел чучело собственными глазами и так поверил в живого целаканта, что поставил целью своей жизни поймать ещё одного. Целых четырнадцать лет ему это не удавалось. Но он не отступал и продолжал искать. И добился, наконец, своего.

В декабре 1952 года рыбаки с Коморских островов выловили для Смита эту странную рыбу…

Теперь тем, кто не верил, пришлось согласиться: да, это древнейшее существо не вымерло. Вопреки всем расчётам, оно умудрилось выжить… А помогло ему, видно, то, что условия жизни в океанах изменяются гораздо медленнее, чем на суше.

— В честь мисс Латимер, которая первой сообщила о живом целаканте, — сказал Академиков, — Смит дал ему новое имя — латимерия.

— Очень красивое имя! — воскликнула Нкале. — И главное — справедливое… Только я так и не поняла: переселились целаканты на сушу или нет?

Рам Чаран развёл руками.

— Очевидно, нет. Что-то им помешало. Но в те далёкие времена многие морские животные при благополучных условиях могли это сделать. Одним удалось довести дело до конца, а другим нет.

Рам Чаран принялся стучать пальцем по стеклу океанария, пытаясь привлечь внимание латимерии. Стайка рыб за стеклом шарахнулась в сторону, но целакант и не шелохнулся.

— Дело идёт к развязке, — с сожалением сказал Сеггридж.

Я смотрел на несчастную пленницу, и мне было нестерпимо жаль бедняжку.

«Оживи! — мысленно твердил я, напрягая всю свою волю. — Оживи, пожалуйста. Здесь все к тебе хорошо относятся. Все тебя любят… Оживи!..»

Я, не моргая, смотрел в её печальные, уже почти неживые глаза, стараясь пробудить в ней волю к жизни…

И тут вдруг, может быть, потому, что я ей внушал, а может, и потому, что она уже отдохнула, латимерия сорвалась с места и ринулась прямо на нас. Мы отпрянули…

— Бум!.. — гулко застонало толстое стекло, получив мощный удар живой торпеды. — Бум! Бум!.. — удар боком и удар хвостом… Среди населения океанария начался переполох.

Стекло вибрировало и гудело.

— Она убьётся или порежется осколками! — в отчаянии закричал Рам Чаран, бросаясь вперёд с распростёртыми руками.

— Осторожнее, не пробейте стекло с этой стороны! — не удержался от шутки Сеггридж и щёлкнул выключателем на стене.

Яркие лампы осветили каюту. Латимерия стремительно отвернула в сторону от стекла, сделала круг вдоль стен океанария и забилась в грот…

Я понял: на фоне затемнённой каюты стекло казалось ей продолжением океанария, который, как в зеркале, отражался в нём. А нас она даже не видела, пока Сеггридж не зажёг свет.

— Так, — сказал Рам Чаран. — Хорошо.

Он повернулся к толпившимся позади него учёным и обвёл всех растерянным взглядом.

— Я думаю… — он виновато улыбнулся, — я думаю… её нужно… выпустить в океан!

Воцарилось молчание.

— Нужно сохранить ей жизнь. Наука уже располагает восемнадцатью мёртвыми экземплярами. А есть ли ещё живые, мы не знаем. Вспомните, как были истреблены морские коровы, гигантские птицы Моа, некоторые виды тюленей и антилоп.

По мере того как он говорил, голос его звучал всё увереннее.

— Но Каген! — заволновался я. — Ведь Каген её не видел. И капитан Лендед…

— Всё снято на киноплёнку… Конечно, если бы животное не отказывалось от пищи…

Видно было, что доводы Рам Чарана начинают убеждать учёных. Хотя им и не хотелось расставаться с латимерией, никто не мог придумать ничего лучшего.

Включили насосы. Уровень воды в океанарии начал медленно понижаться. Змееподобные водоросли потянулись к тому месту, где находились обтянутые тонкой сеткой трубы, через которые откачивалась вода. Стайка рыбок, не совсем ещё успокоившихся после переполоха, поднятого целакантом, опять заметалась в панике. Гигантские тридакны спешно закрывали створки своих раковин… И только одна латимерия безучастно лежала в глубине грота, словно всё происходящее не имело никакого отношения к ней.