Яцек Пекара
Операция «Орфей»
Когда-то я слышал, что искать дорогу в Ад следует лишь в сердцах человеческих. Думаю, автор этой сентенции и представить не мог, что кто-то воспримет его слова настолько буквально.
Одного из четырёх наших пленников мы сначала распяли на деревянной стене, а потом разрезали от живота до горла и удалили у него внутренние органы. Всё, как с предыдущими тремя, которых теперь уложили треугольником на грязном полу сарая под этим вот последним пленником. Они были нашими ключами, открывающими проход.
— Разделан, как цыплёнок! — вздохнул Поляк и стряхнул с ладоней капли крови. Брызги легли мозаикой на неровные доски.
Теперь следовало спешить. Дорога в Ад открывалась всего на пару минут. Там сияли, вращаясь, пурпурные круги.
— Вперед! — скомандовал я и прыгнул первым.
Я искал их несколько лет. Людей, которые должны были составить мне компанию в одной невероятной операции. Первым я нашёл и убедил Али Аббаса по прозвищу Абажур. Он был афганским моджахедом — прославился не только отвагой, но и сноровкой, с которой пытал советских пленных. Как-то ночью они с Андреем чуть не поубивали друг друга. Андрей тоже был в Афганистане и видел своих товарищей, выпотрошенных Аббасом и ему подобными. Оказывается, человек, кишки которого вытащили из брюха и развесили по кустам, может прожить несколько десятков часов. Андрея называли Штопором — за то, что он хвалился, будто с помощью штопора разговорит любого. Он много лет служил в спецназе, но в конце концов даже там не вынесли того, что он творил с пленными, — и досрочно отправили в запас. О своих генералах Андрей говорил не иначе как о «конём долбанных лизоблюдах».
Али, Андрей и Поляк сопровождали меня во время первой рекогносцировки, Поляк когда-то был майором коммандос, потом завербовался на сербскую войну и воевал против хорватов и боснийцев. Кажется, его боялся даже сам Желько Ражнатович по прозвищу Аркан[1].
Поляк однажды похвастался нам:
— Я отымел его жену. У нее, — показал, — вот такие сиськи были.
А на Балканах это была первая задница. По сто тысяч человек ходило на её концерты.
Но Поляка я завербовал не потому, что он вдул Цеце, а из-за безрассудной отваги, из-за холодной расчётливости и не имеющей себе равных жестокости. Сам генерал Милошевич проблевался, осматривая остатки деревни, в которой забавлялся отряд Поляка. А уж Милошевич повидал многое…
Я никак не мог привыкнуть к внешнему виду Поляка. Зубы у него были подпилены, и, улыбаясь, он напоминал готового к атаке хищника.
— Был в стельку пьяный, когда попёрся к этому дантисту, — признался он однажды вечером. — Поутру глянул в зеркало — сам, курва, не поверил.
— Надо было заменить на коронки, — посоветовал Пьер.
— А, потом привык…
Пьер был ещё одним парнем из нашего отряда. С тринадцати лет он воевал в боях аль-Башира[2] против христиан в Судане. Хвастался, скольких негритянок тогда изнасиловал.
— А была у тебя когда-нибудь женщина, которая не плакала, пока ты её имел? — тихо спросил майор Альварес.
Я слышал этот разговор и думал, что Пьер вцепится Альваресу в глотку. В конце концов, он был щенок из исламистских боевиков — ноль дисциплины. Но Пьер только посмотрел в глаза Альваресу и засмеялся, будто услышал остроумный анекдот. Фаустино Альварес (который просил называть себя Феликсом Эдмундовичем[3]) был экспортной гордостью Фиделя Кастро. В девятнадцать лет он уже воевал в Анголе, потом обучал палестинских боевиков в одном из лагерей на сирийской границе; также работал на Аль-Каиду. Его знали и ценили как отличного специалиста по взрывчатым веществам.
На свете есть всего несколько мест, где такие люди, как мы, могут собраться, не вызывая интерес у спецслужб всего мира. В «Золотом треугольнике»[4], граничащим с Камбоджой, или в колумбийских джунглях, вы можете чувствовать себя вполне безопасно и верить, что никто не найдет базу, окруженную вечнозелеными кронами деревьев. Мы выбрали Колумбию, где один из наркобаронов гостеприимно принял нас и обещал всевозможную поддержку. Разумеется, el commandante Санчес (как он просил его называть[5]) не имел понятия о том, к чему мы готовились на самом деле. Я хотел намекнуть, что это будет операция, в сравнении с которой покушение на Всемирный торговый центр — детская шалость, но потом понял: это не лучшая идея. Возможно, el commandante решил бы, что выгодней сдать нас американцам. Поэтому я сообщил ему, будто мы готовимся устроить переворот в одной из стран Третьего мира по заказу её бывшего президента. И этого было достаточно.
1
Желько Ражнатович (1952–2000) — сербский военный и политический деятель, криминальный авторитет и предприниматель, участник Югославских войн в 1991-95 гг. С детства занимался карманными кражами, был трижды судим. В семидесятых сбежал в Европу, вскоре был внесён Интерполом в десятку наиболее опасных преступников. Вернулся в Белград, в 1991 году отправился на фронт и сформировал Сербскую добровольческую гвардию. В сентябре 1997 года был обвинён в военных преступлениях Международным трибуналом по бывшей Югославии. В 2000-м был застрелен в Белграде.
2
Омар Хасан Ахмед аль-Башир (р. 1944) — суданский военный и государственный деятель, министр обороны (1989–1993) и президент Судана (с 1993 г.). Пришел к власти после военного переворота в 1989 г. При нём Судан подвергся исламизации, стал изгоем на международной арене; в 1991–1996 г. укрывал у себя Усаму бен Ладена. В 2008 году Международный уголовный суд выдал ордер на арест аль-Башира по обвинению в геноциде. Аль-Башир — первый действующий глава государства, против которого было выдвинуто обвинение органом международной юстиции. Правит до сих пор.
3
Очевидно, Альварес имел ввиду Феликса Эдмундовича Дзержинского (1877–1926), основателя Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем.
4
«Золотой треугольник» — географическая зона, расположенная в горах на стыке границ Таиланда, Мьянмы и Лаоса, известных большими объёмами производства и торговли наркотиками. (Пропущенное предложение в тексте журнала было восстановлено из оригинального текста — примеч. верст-ка)
5
Напомним, что традиционной «команданте» называли Эрнесто Че Гевару, латиноамериканского революционера; «команданте» считалось высшим званием среди повстанцев на Кубе.