— Вот видите, вы получили удовольствие. Вас будут показывать в кино, может быть, даже вам вручат как лучшему второстепенному актеру приз на Каннском фестивале.
— Вы смеетесь, а мне абсолютно не до смеха, мистер Уолтерс.
— К сожалению, ничем не могу быть полезен. Но запомните одно: вы вправе распоряжаться своим временем, которое до этого затрачивали на выполнение моих просьб. У вас накопился кое-какой опыт, используйте его по своему усмотрению. А сейчас мы с вами простимся, и, видимо, в последний раз я заплачу за кофе и за коньяк, выпитый Карвалью. Впрочем, даже могу сделать широкий жест и заплатить за всю бутылку. Гуд бай или же, как говорят у вас, ариведерчи.
Уолтерс ушел, а Бизоньо и Карвалью остались сидеть за столиком траттории в прескверном настроении.
— Слушай, — обратился Бизоньо к Карвалью. — Этот Уолтерс порядочная дрянь. Ладно, не предупредил нас заранее, это его дело, но почему он не свел нас с человеком, который приехал на его место?
— Я не знал о поручениях, которые ты для Уолтерса выполнял, ты же мне ничего не рассказывал. Это я секрета для тебя не представляю, ты полностью в курсе дела. Я продавал ему материал, связанный с Делгадо. Платил он не щедро. Я на одни почтовые марки потратил черт знает сколько! А сейчас, видно, генерал совершенно не интересует американцев.
— Зато он продолжает интересовать твоих соотечественников.
— Я с ними не связан.
— Рассказывай сказки.
— Честное слово, если я что и делал для своих, то никакого отношения к Делгадо это не имело и не имеет.
— Ты должен думать о будущем, а не только о сегодняшнем дне. Сейчас не имеет, завтра будет иметь. Поэтому мой совет: не нужно прерывать связи с Умберто Делгадо. Собирай материал, а потом подумаем, как его можно будет повыгоднее продать. Согласен? Я приду к тебе в конце недели, и посмотрим вместе, проанализируем всю твою переписку. Может, придет какая-нибудь интересная идея, которая понравится потом покупателям. Пока станем ее развивать и уже готовенькую предложим тем, кто заинтересуется. Согласен?
— Конечно, согласен.
На первый взгляд кажется странным, что директор ЦРУ проявил интерес к операции с Делгадо, такой мелкой на фоне других акций. Но не нужно забывать, что Маккоун являлся одновременно владельцем или руководителем ряда крупнейших компаний, ворочавших десятками, если не сотнями, миллионов долларов. Заняв должность директора ЦРУ, он не расстался ни с одной из принадлежавших ему акций. Наоборот, поле деятельности его в этой области значительно расширилось, появилось больше возможностей, появились новые рычаги, с помощью которых он мог приумножить свой капитал. Он был связан со многими транснациональными монополиями, глубоко проникшими на Африканский континент, в частности, на юг Африки — в ЮАР, Намибию, Анголу.
Маккоун, задумавшись, откинулся на спинку кресла. Будущее многих его предприятий зависит от того, по какому пути пойдет Африка, а если мыслить более конкретными категориями, то в первую очередь, какое будущее ожидает Анголу. Этот старый дурак Салазар уже упустил подходящий момент, когда имелись все возможности для предоставления его колониям хотя бы частичной автономии, и сейчас приходится исправлять глупости, совершенные выживающим из ума диктатором. Старина Аллен Даллес умел заглянуть вперед, в этом ему нельзя отказать. Если комбинация увенчается успехом и наладится тесный контакт между беглым генералом и созданными людьми Аллена Даллеса «движениями за освобождение и национальную независимость Анголы», то можно считать северный тыл Юго-Западной Африки надежно прикрытым. Ах этот XX век! Когда европейские первооткрыватели явились в Африку, вряд ли они предполагали, что через несколько столетий вокруг какого-то пустынного, безжизненного района Африканского континента разгорится столько страстей. Кто бы мог предположить, что эта с лунным ландшафтом Намиб таит в себе несметное количество богатств.
Интересно будет посмотреть результаты деятельности компаний, добывающих руды цветных металлов на месторождении «Цумеб». Итоги первой половины прошлого года были обнадеживающие. Они даже превысили доходы английской «Рио-Тинто-зинк». Кстати, нужно во время встречи с бароном Каррингтоном порасспросить о Юго-Западной Африке. Этот первый лорд адмиралтейства парень не промах. Если он вложил деньги в «Рио-Тинто-зинк», то, значит, предприятие приносит приличные доходы.
Маккоун попросил зайти помощника.
— На какое число у меня назначена встреча с Каррингтоном?
— Он прибудет в Штаты через четверо суток, и встреча назначена на следующий день в семь часов вечера, сэр!
В конце 1961 года ПИДЕ удалось арестовать двух видных деятелей компартии Октавио Пату и Жулиу Мартинша. Омеру Матуш дал строжайшее указание во что бы то ни стало добыть у заключенных адреса явок, конспиративных квартир, фамилии кадровых работников партии, находящихся в подполье, местонахождение нелегальных типографий «Аванте!». Вести дознание поручили Роша Касаку. Прошло две недели после ареста коммунистов, но Пату и Мартинш молчали. Касаку приступил к обычной процедуре — пыткам. Сначала применили пытку «статуя». В январе Октавио Пату и Жулиу Мартиншу не давали спать одиннадцать суток. Во второй половине февраля Роша Касаку приступил ко второму этапу пытки «статуя».
Видя, что от заключенных не удастся добиться показаний, Касаку решает применить новую «тактику»: он начинает избивать Октавио Пату. Сначала он один бьет ногами коммуниста, закованного в кандалы. Избиение продолжается час, два, потом Касаку выбивается из сил и зовет на помощь еще четырех агентов. Пять салазаровцев, пять бандитов и изуверов были не в силах сломить ни Октавио Пату, ни Жулиу Мартинша.
22 января Роша Касаку, занимавший к тому времени пост субинспектора отдела допросов, сочиняет «предписание», в котором всем агентам, занимающимся ведением допросов политических заключенных, вменяется в обязанность применять любые способы, необходимые для получения от арестованных нужной ПИДЕ информации. Таким образом ПИДЕ в рамках своей системы официально легализовало применение пыток при проведении допросов.
Если раньше пидовцы истязали заключенных по собственному усмотрению, то после инструкции применение пыток стало узаконенной практикой при обращении с теми, кто попадал в лапы португальской политической полиции.
Второго марта Эрнесто Бизоньо явился к Мариу Карвалью в точно назначенное время. Хозяин квартиры, как видно, тщательно подготовился к встрече, на письменном столе лежали бумаги, рассортированные на четыре аккуратные стопки. В первой находились письма Карвалью к Умберто Делгадо, рядом переводы тех же писем на итальянский язык, а в остальных двух — ответы Умберто Делгадо и также переводы их с португальского на итальянский. Все письма были сложены в хронологическом порядке, и даже на полях каждого из них Карвалью не поленился написать комментарии.
Бизоньо потребовалось около двух часов для внимательного изучения столь обширной корреспонденции. Он поверил: генерал не сомневается в преданности провокатора, большого труда не составляло остаться им закадычными друзьями. В нескольких письмах Делгадо делился планами, которые он разрабатывал для освобождения Португалии от салазаровского режима.
— Давай подыграем ему, — предложил Бизоньо, — заговоры, немедленные активные действия, конспирация, удар с тыла, с флангов, обходные маневры, вся эта военная терминология твоего генерала, который не только не участвовал, но даже не видел ни одной военной операции в своей жизни. По-моему, все его окружение считает генеральские идеи пустой фантазией. Делгадо понимает это. Кто он? Полководец без армии. А мы дадим понять, что поддерживаем его. Он перестанет делиться идеями с окружающими, и мы станем самыми близкими его сторонниками. Нужно не только подпевать Делгадо, а предлагать ему наши планы, пусть еще более абсурдные, чем его. Ручаюсь, генерал клюнет на эту удочку, и тогда мы сможем вертеть им как заблагорассудится.
— Какие планы? Что мы можем ему предложить? К тому же я ничего не понимаю в военных проблемах. Кем он будет командовать?