Отогнав не прошенные мысли, вышел из рубки и устроился на «корабельном самокате», про который в принципе всегда забывал, предпочитая открывать портал в нужную точку сразу, а не кататься по коридорам корабля, зря стирая подошвы.
Но, сейчас я еду на встречу с новым куратором, а там выделываться пока не стоит.
Да и этот ее «Эспер», меня, если честно, нервирует.
И сама она меня, тоже – нервирует.
А когда я нервничаю, потом приходится искать, куда спрятать труп!
Да, сейчас, с моими портальными возможностями, «горизонт событий» раздвинулся, но должна же хоть какая-то совесть оставаться, а?!
В очередной раз переборов желание завалить кураторку не входя в кают-компанию, связался с Юлой, на всякий случай уточняя, может, все-таки кураторке устроить несчастный случай, так, для профилактики?
Услышав в ответ, что я параноик и меня надо изолировать от людей, вынужден был согласиться – и с параноиком, и с изоляцией от людей.
Жаль только, что от встречи с куратором, таким образом мне все равно не отвертеться.
Доехав до кают-компании, проверил не топорщатся ли волосы во все стороны (топорщатся), не застряла ли в зубах какая бяка (не застряла), застегнуты ли все молнии, замки и швы (застегнуты), да и с чего им быть расстегнутыми в комбинезоне-то?!
Поймав себя на мысли, что я просто мандражирую, вздохнул, хрустнул костяшками сплетенных в замок пальцев и шагнув в сторону гостеприимно открывающейся двери, за которой меня ждал новый куратор.
И, едва не вылетел обратно, с диким воплем!
Уж не знаю, когда был сделан снимок, с которого таращилась белозубой улыбкой тера С. Уллы, но явно это было давно!
Точнее – очень давно!
Тот баклажан, что расплылся по нашему диванчику, не только не имел вторичных половых признаков или глянцево-черных волос, но даже белозубой улыбки не имел!
И дышал теперь этот бочоночек через носовые фильтры так, словно его немилосердно давила гравитация, которая на борту «Укумбра», кстати, была даже меньше одного человеческого G!
А еще этот запах…
Запах больного человеческого тела, маскируемый тяжелой артиллерией – туалетной водой с формалином и духами с мускусом…
Проглотив подкатывающийся к горлу комок, сделал морду тяпкой и отправил обеим красавицам свое веское «фе»!
Могли бы и предупредить, между прочим!
Радуясь, что традиция пожимать руку, а уж тем более ее целовать, в данном случае не прижилась, устроился в кресле напротив С. Уллы и приготовился к худшему.
Все-таки, как бы все не было, мало ли…
Иногда гормоны играют так, что проще переболеть, чем пытаться…
В прочем, кого я пытаюсь обмануть, а?!
Ни за что не поверю, что эта старая развалина не могла оплатить свое лечение или у нее нет возможности потратить на себя время, чтобы просто залечь в капсулу на пару-тройку недель!
- Мои божественные корни не позволяют принять медицинское вмешательство, до окончания цикла совершенствования. – Ответив вялым взмахом на мое приветствие, сразу взяла быка за рога, баклажанина. – Цикл развития требует пребывания в изнемогающей оболочке, для достижения более полной гаммы ощущений.
- Не будет ли данное состояние мешать работе? – Я, честно говоря, офигевал с такого типа людей еще там, на Земле своего времени. – Изнемогающая оболочка это не только не эстетично, но и является фактором повышенной опасности.
Негритянка посмотрела на меня так, словно я предложил ей публичный секс с пурко, хотя в данном случае, животное я бы пожалел.
- Нет причин считать, что внешний вид отвечает за внутреннее состояние разума, его гибкость и обучаемость.
«Ага, нечто такое говорил Арчи толстый мешок Ниро Вульф…» - Припомнил я господина Стаута. – «Правда у того была харизма, острый ум, а тут…»
Сдается мне, я начал понимать, почему это назначили нашим куратором.
Чтобы я ее прибил!
Глава 36 Холодный прилив
Печальнее всего в жизни, когда жизнь проходит мимо.
Но еще более обидно, когда она, пролетая мимо, прихватывает с собой часть твоей жизни, твоих друзей, а то и любимых…
Я, мысленно, помахал рукой отлетающему челноку СБ-шников, которые вернули меня на «Укумбра» после двух суток разбирательств и ме-е-е-дленного, планомерного промывания мозгов.
И ведь ведали, собаки свинские, что маршрут экспедиции я знал исключительно до третьего прыжка, знали, что вояки изменили маршрут, присоединившись, знали, но…
Мозг вынесли.