В связи с тем что 15-й корпус Хейслипа продолжал продвижение на восток в обход Алансона, Монтгомери с 11 августа следовало установить новые разграничительные линии между американскими, английскими и канадскими войсками, которые, как ожидалось, должны встретиться в ближайшее время к востоку от немецких армий. Несмотря на изменившуюся обстановку, он отказался изменить разграничительные линии, установленные 6 августа возле Аржантана. Он считал, что 15-й корпус замедлит продвижение после поворота на север, войдет в зону живых изгородей, которыми немцы могут воспользоваться. Казалось разумным предположить, что канадцы, наступая на юг через довольно открытую местность, будут в Аржантане раньше Хейслипа. Новая разграничительная линия, возле которой 15-й корпус должен был приостановить движение, была поэтому установлена к югу от Аржантана. Тем не менее Паттон предупредил Хейслипа быть готовым наступать дальше на Фалез, несмотря на опасения командира корпуса, что его дивизиям будет не под силу удержать запертым выход из котла при общем отступлении группы армий Б. Паттон срочно начал искать подкрепления. Незадолго до полуночи 12 августа Хейслип доложил в штаб 3-й армии, что его 5-я бронетанковая дивизия подошла вплотную к Аржантану. Хочет ли Паттон, чтобы он продолжал наступление на север, чтобы встретиться с канадцами? Теперь Паттон по телефону звонил Брэдли, произнеся знаменитую фразу: «Наши части в Аржантане. Продолжать ли нам наступление с тем, чтобы загнать англичан в море, устроив им еще один Дюнкерк?»[255]
Несмотря на возражения Брэдли, Паттон все же приказал Хейслипу осторожно продолжать наступление на север от Аржантана. Только в 14.15 13 августа 15-й корпус получил категорический приказ остановиться в Аржантане и отозвать обратно все части, которые находились севернее города. Штаб Брэдли обращался в 21-ю группу армий с просьбой изменить разграничительную линию, но получил отказ. Паттон поспорил с Брэдли, обосновывая свою точку зрения, но был вынужден согласиться с командующим, принимая во внимание тот факт, что приказ остановиться был зафиксирован в документах. Брэдли давал ясно понять, что он сам против дальнейшего продвижения на север независимо от мнения Монтгомери. Брэдли, как и Хейслип, опасался, что американский заслон будет слишком слабым, в то время как у немцев не останется никакой альтернативы, кроме как прорываться из западни. На протяжении всех последующих дней Брэдли решительно отказывался убеждать Монтгомери изменить разграничительные линии.
Обстановка создавала свои императивы по мере того, как Хейслип встречал все более усиливавшееся сопротивление. Теперь на фронте против его корпуса действовали 116-я танковая дивизия при 15 сохранившихся танках и части 1 — и дивизии СС и 2-й танковой дивизии с 55 танками. Немцы до сих пор еще не приняли решения попытаться избежать угрозы окружения. Когда ликвидация остатков противника вокруг Мортена была завершена и войска 1-й американской армии освободились для движения на восток, 7-й корпус Коллинса 13 августа начал быстрое продвижение на северо-восток от Майена. В 10.00 Коллинс позвонил по телефону в штаб 1-й армии и в характерном для него энергичном тоне запросил разрешение «захватить побольше территории». В дневнике боевых действий 1-й армии отмечается:
1-я дивизия на некоторых участках находится на разграничительной линии, и генерал Коллинс уверен, что смог бы захватить Фалез и Аржантан, захлопнуть западню и «сделать дело» до того, как англичане начнут продвижение. Генерал Ходжес немедленно позвонил генералу Брэдли, чтобы официально получить разрешение на изменение разграничительных линий, но в ответ получил досадное сообщение, что 1-я армия не должна продвигаться далее первоначально установленного рубежа, за исключением небольшого выступа вокруг Ренна.
Довольно любопытно то, что теперь Брэдли утверждал, будто закрытие западни у Фалеза утратило прежнее значение, так как большинство немцев уже ускользнуло на восток, хотя такая точка зрения не подтверждалась ни данными «Ультра», ни воздушной разведкой. Каковы бы ни были причины, он перенацелил фокус американских стратегических усилий на восток, в сторону Сены, и сказал Паттону, чтобы Хейслип направил две из своих четырех дивизий на восток и чтобы остальные совместно с 7-м корпусом оставались у Аржантана. Казалось, Брэдли потерял всякий интерес к «малому окружению», которое он сам предложил Монтгомери 8 августа. Теперь он был полон решимости вместо этого осуществить ранее отвергнутый план «большого окружения немцев», прижав их к Сене. В эти дни генерал Брэдли словно утратил видение цели, интуитивное понимание сложившихся благоприятных условий для нанесения смертельного удара по армиям фельдмаршала Клюге. Генерал Джероу, командир 50-го корпуса, направленный в район Аржантана для руководства войсками после отбытия Хейслипа, нашел командование почти в полном неведении относительно местонахождения не только немцев, но и своих войск.
Но теперь Монтгомери и Брэдли наконец согласились, что следует раздвинуть котел в восточном направлении и добиваться соединения союзных армий у Шамбуа. Их планы, таким образом, вылились в серию компромиссов: вместо «малого окружения» в районе Аржантан-Фалез, Хейслип должен был быть направлен на осуществление «большого окружения» у реки Сена, в то время как Джероу и канадские войска на севере попытаются завершить создание западни по разграничительной линии между ними. В ночь на 17 августа 90-я дивизия начала наступление в северо-восточном направлении, с тем чтобы овладеть горным кряжем Ле-Бурж-Сен-Леонар, господствующим на подступах к Шамбуа. На ее левом фланге необстрелянная 80-я дивизия попыталась продвигаться к центру Аржантана. Командир 318-го пехотного полка так писал о своих проблемах:
Это было наше первое сражение, и мне было трудно заставить солдат идти вперед. Я был вынужден буквально пинком поднимать солдат в атаку, а чтобы воодушевить их, вышел на дорогу без прикрытия и показал им, куда следует продвигаться. Противник не вел огня, и это приподняло настроение солдат. Когда вражеский танк, находившийся в 400 ярдах впереди, открыл огонь, я вызвал несколько солдат с базуками и поставил задачу подползти к танку и подбить его. Однако солдаты открыли огонь с далекого расстояния, и танк лишь сменил позицию. Я трижды обследовал дорогу, чтобы найти место где ее пересечь. Перейдя ее, мы продвинулись на сто ярдов, и тут немцы открыли такой огонь, будто сосредоточили в этом месте оружие со всего света. Я вызвал танки… Когда они подошли, то немцы, сделав восемь выстрелов, подбили сразу четыре танка.
Они сдерживали 90-ю дивизию всю ночь с 18 на 19 августа к югу от Шамбуа, и только к утру первые американские подразделения достигли деревни. Весь следующий день и ночь артиллерия 90-й дивизии молотила немцев, бежавших из окружения на восток. 80-я дивизия полностью овладела Аржантаном только 20 августа.
Сотни тысяч союзных солдат едва ли понимали все величие событий, которые развертывались вокруг них. Они лишь знали, что сегодня продвинулись немного больше, завтра — немного меньше, то встречали ожесточенное сопротивление немцев, то, казалось, противник, и в это было трудно поверить, утратил всякую волю к сопротивлению. В поле возле Анне-сюр-Одон в английском секторе 14 августа радист танка по имени Остин Бейкер находился со своим взводом в лагере 8-й бронетанковой бригады. В его неопубликованных записках, представленных автору, говорится:
Не прошло и двух часов, как нас подняли и на автомашинах отвезли в район размещения 18-го гусарского батальона, чтобы выслушать выступление генерала Хоррокса, который только что принял командование 30-м корпусом. Он говорил очень хорошо и развеселил нас. Он рассказал о Фалезском котле — как немецкая 7-я армия была практически окружена и как английская авиация колотила бегущие немецкие колонны на дорогах. Он сказал, что очень скоро мы, расширив плацдарм, понесемся через Францию. Нам это показалось совершенно невероятным. Мы все думали, что нам придется сражаться за каждый кусок земли до самой Германии. Но Хоррокс оказался прав.
Глава 11
Дорога на Фалез