Сеть громкоговорителей, расставленных в лагерях, почти не умолкала ни днём, ни ночью, поскольку без конца производились построения солдат, которых затем рассаживали по машинам и увозили по усиленно патрулируемым маршрутам через населенные пункты к местам стоянки транспортов, где производилась погрузка. Сосредоточение войск и их погрузка на суда относятся к числу наиболее важных достижений в рамках операции «Овер-лорд». На сей раз не было особой необходимости убеждать солдат хорошо выполнять то, что от них требовалось: они сами понимали, что от этого зависит их собственная жизнь. Однако офицеры в доках, отвечавшие за погрузку войск, впоследствии отмечали совершенно противоположное у солдат последующих эшелонов, проявлявших халатность и беспечность по сравнению с личным составом первых эшелонов.
Попав на борт транспорта, каждый солдат норовил создать свой обособленный островок среди океана людей, располагавшихся на нижних палубах. Командиры старались изо всех сил решать как можно быстрее все проблемы, которые возникали в ходе погрузки. Подполковник Робин Хастингс из 69-й бригады 50-й дивизии пришел в ярость, когда дотошный офицер штаба бригады, пересчитав все спасательные шлюпки транспорта, перевозившего его 6-й батальон, заявил, что спасательных шлюпок недостаточно, и потребовал снять одну десантно-высадочную баржу, чтобы освободить место для дополнительных спасательных средств. Капеллан части Генри Ловенгроув служил утреннюю мессу на мостике судна перед солдатами, расположившимися на всем пространстве полубака почти вплотную к мостику. Как полковой священник, Ловенгроув пользовался редким уважением, хотя за несколько недель до этого во время генеральной репетиции, проводившейся недалеко от острова Хейлинг-Айленд, доверие к нему несколько пошатнулось: в тот раз он для своей утренней проповеди выбрал текст, начинавшийся словами «настал час…», который многие солдаты восприняли так, как будто начальство решило через полкового священника довести до них факт, что они уже находятся на пути к берегам Франции. На многочисленных якорных стоянках у южного побережья многие суда в первые дни июня имели удивительно небоевой вид и пестрели стираным бельем, развешанным матросами на леерах и надстройках. Водитель из подразделения ремонтно-восстановительной службы, искренне преданный порученной ему технике, горячо выговаривал машинисту портового крана в Истэнде за то, что тот при погрузке его передвижной автомастерской из-за своей небрежности покорежил крылья и брызговики автофургонов о края судовых трюмов.
Одной из немногих явных ошибок Монтгомери во время подготовки операции «Оверлорд» было его упорное требование начать высадку 5 июня, несмотря на неблагоприятный прогноз погоды на этот день. В связи с тем что 6 июня погода создала силам вторжения союзников значительно меньше трудностей, становится очевидным, что, начнись высадка днем раньше, она могла бы обернуться для союзников значительно большими бедами. Несмотря на все пренебрежение, которое позднее Монтгомери высказывал в отношении Эйзенхауэра по поводу его качеств как военачальника, верховный главнокомандующий нигде так не проявил себя, как при оценке обстановки и принятии решения относительно даты десантирования во время совещаний 3 и 4 июня. Без всяких колебаний он отверг предложение Монтгомери назначить высадку на 5 июня, а 4 июня в 9.45 вечера с той же решительностью отклонил предложение Ли-Меллори и, проигнорировав неопределенность суждений Теддера, принял твердое решение назначить день Д на 6 июня: «Я пришел к совершенно определенному убеждению, что мы должны отдать приказ на вторжение. Мне это самому не нравится, но так дела сложились… Я не вижу иного возможного решения».[94]
Перенос начала операции со дня на день в значительной мере увеличивал нервное напряжение и физическую усталость личного состава, размещавшегося в большой тесноте на судах. Некоторые солдаты без перерыва резались в карты, другие негромко болтали, а большая часть тихо лежала на нарах, уставившись в переборку. Рядовой Джейм Джимберт с группой своих сослуживцев из артснабжения 50-й дивизии кипятили чай на небольшом примусе, установленном поверх огромного штабеля снарядных ящиков, погруженных на их танкодесантную баржу. Бригадный генерал Норман Кота, прозванный «голландцем», собрал в кают-компании на борту американского военного корабля «Кэррол» группу офицеров, входивших в состав передового командного пункта 29-й дивизии, в которой он был заместителем командира дивизии. Будучи необыкновенно решительным, хотя и несколько староватым для своего чина, Кота в свои 51 год мог по праву считаться большим специалистом по проведению амфибийных операций. Он участвовал в высадке десанта в операции «Торч», а затем служил в объединенном оперативном штабе лорда Маунтбэттена. На сей раз он решил обратиться к своим подчиненным с последним напутствием:
То, что вам предстоит, отличается от всех учений и тренировок, в которых вы до сих пор участвовали. Мелкие неувязки, которые мы старались устранять на учениях в районе Слэптон-Сэндз, усилятся во много крат и откроют путь разного рода неурядицам, которые вам могут показаться не чем иным как проявлением хаоса. Вас будут ободрять только удары авиации по противнику и огонь корабельной артиллерии. Но вам придется столкнуться и с полной неразберихой. Десантно-высадочные средства не будут подходить в назначенное время, ваш личный состав может оказаться высаженным совсем не там, где нужно, а некоторым суждено будет вообще не высадиться. Противник будет стараться — и в некоторых местах это ему удастся — не допустить того, чтобы мы смогли уцепиться за берег. И тем не менее мы должны проявлять сметку, не отступать от своего и не терять головы.
Генералу Кота и его людям предстояло высаживаться на участке «Омаха». На всех судах и кораблях офицеры и сержанты внимательно изучали свои участки и пункты высадки по картам и аэрофотосъемкам, которые наконец было разрешено достать из опечатанных конвертов; хотя над изготовлением и размножением этих карт и аэрофотоснимков трудились сотни работников, никакой утечки секретных сведений, нанесенных на них, не произошло за многие месяцы до дня Д, и это остается одним из малых чудес операции «Оверлорд». На каждом транспорте часть пассажиров, а на некоторых и все страдали от морской болезни. Помимо войск первого броска, на головных судах эшелона вторжения находилось очень много солдат из подразделений самого разнообразного назначения. На многих транспортах, команды которых состояли из моряков торгового флота, имелись специально подготовленные расчеты из числа гражданских лиц, выполнявших функции опознания самолетов и входивших в состав службы воздушного наблюдения. Как известно, высадка воздушного десанта на Сицилию была омрачена большим числом самолетов, сбитых по ошибке корабельными зенитчиками. На сей раз у зенитных установок стояли номера расчетов в касках и в асбестовых защитных накидках, постоянно глотая какао из своих бездонных кружек и пристально вглядываясь в смутные очертания бесчисленной армады судов, следовавших по соседству в полной темноте. В то время как в трюмах солдаты хмуро размышляли над тем, что их ожидает завтра, большинство матросов испытывали чувство глубочайшей гордости по поводу того, что они участвуют в величайшей десантной операции, какая еще никогда и нигде не проводилась в истории человечества.