Роты В и С батальона Хастингса были прижаты к земле, один командир роты убит, другой ранен. Хастингс приказал роте А двинуться в обход деревни справа и попытаться обойти противника с фланга. Когда он сам направился вперед, чтобы привести в порядок роты В и С, его командный пункт попал под такой плотный огонь, что был вынужден задействовать свой последний резерв — роту D, — чтобы очистить путь впереди. Ротный старшина Стэн Хол-лис, чья смелость уже хорошо помогла батальону в день Д, теперь командовал одним из взводов роты D. Как только рота двинулась вперед по тропинке в сторону противника, она сразу же попала под пулеметный огонь немцев. Холлис сунул руку в гранатную сумку, чтобы достать гранату, но обнаружил там одну расческу. Взяв гранату у солдата, следовавшего за ним, старшина кинул ее на позицию пулемета и только потом спохватился, что не вытащил чеку. Секундой позже он сообразил, что немцы не знают о его оплошности, и, вскочив, дал по ним очередь из своего автомата в тот момент, когда они еще лежали ничком, ожидая взрыва.
Хастингс узнал, что роты А и В были объединены под общим командованием на рубеже горевших английских танков, один из которых, оставшись без управления, продолжал ползать кругами между деревьями. Они собрали немецких солдат, захваченных в плен, и пошли вперед. Однако вскоре был убит командир роты А, и атака вновь захлебнулась. К тому времени батальон уже потерял 250 человек убитыми и ранеными, в том числе 24 офицера. «Мне кажется, падре, сегодня у вас будет много работы», — устало сказал Хастингс капитану Генри Ловенгроуву, капеллану, заслужившему в тот день британский Военный крест. Капеллан часами осматривал все заросли и канавы вокруг Кристо. После нескольких ужасных погребений он впервые в своей жизни закурил. Не имея танковой поддержки и плана артиллерийского прикрытия, 6-й батальон 69-й бригады не мог удержать занятый рубеж под натиском немецких контратак. С горечью Хастингс приказал начать отход. Эсэсовцы немедленно заняли позиции, оставленные батальоном, а с наступлением темноты продолжали контратаковать англичан, отошедших на свои исходные позиции у высоты 103.
Хастингс с горечью думал о потерях, понесенных его батальоном в ходе этого наступления, значение которого, по его мнению, вообще переоценивалось: оно просто «не стоило того» — выражение, употреблявшееся в английской армейской среде, которое имело особый смысл, когда его употребляли на любом уровне ведения войны. Перед каждым наступлением большинство командиров батальонов руководствовалось своими личными суждениями относительно того, действительно ли поставленные их батальонам задачи «стоили того», и тем самым решали, насколько оправдывают цели их общие усилия и возможные потери или же это наступление являлось просто очередным актом для удовлетворения вышестоящего командования. У большинства частей, которые высадились в Нормандии, с самого начала имелся огромный запас готовности к испытаниям и к использованию всех своих возможностей в наступлении. В первые недели кампании этот запас использовался в полную силу. Затем, после серьезных потерь и неудач, многие командиры батальонов в частном порядке пришли к убеждению, что они будут беречь жизнь своих подчиненных, когда им прикажут идти в наступление. Для этого им необходимо самостоятельно определять важность и значение той или иной операции. Война шла уже долгое время; теперь вопрос о возможности выжить в этой войне отодвигался на далекое будущее. Чем дольше воевали люди, тем желаннее выглядел такой шанс. По мере того как продолжалась кампания, а списки потерь в пехоте все увеличивались, для командиров становилось все труднее убедить свои батальоны, что для взятия очередной гряды высот, указанных в качестве задачи завтрашнего наступления, необходимо приложить все свои силы. Хастингс относился к числу тех командиров, которые считали, что в этой кампании стали слишком рано растрачивать готовность солдат к самопожертвованию на второстепенные операции с ограниченными целями. Проблема «необстрелянных» частей должна была стать мучительной для каждого дивизионного и корпусного командира, отличающейся от обычных требований к уровню морального духа и руководства личным составом, хотя одно с другим было естественно взаимосвязано.
Поражение у Виллер-Бокажа означало для англичан окончание борьбы за овладение территорией, которая велась с самого первого дня вторжения. Немцы сумели залатать последнюю брешь в своей обороне. С того времени у подавляющего большинства солдат, воевавших в Нормандии, в памяти сохранялись воспоминания о тяжелых, кровопролитных боях за узкие полоски лесов и лугов; о целых неделях сражений за одни и те же скверы с разбитыми решетками, за одни и те же разрушенные деревни; о сражении на истощение противника, которое в конце концов должно было сломить сопротивление дивизий Роммеля, но которое, как казалось в то время, причиняло такие же потери и беды солдатам армий Демпси и Брэдли, что и солдатам противника.
В дни, последовавшие за поражением у Виллер-Бокажа, после «великого шторма» 19–23 июня, масштабы выгрузки на нормандском побережье резко сократились. В результате английская и американская армии недополучили 140 000 тонн запланированных грузов и боеприпасов. Рассмотрев план нового наступления восточнее реки Орн, Монтгомери отклонил его. При огромном наращивании немцами сил по периметру плацдарма союзников было уже недостаточно бросать в бой отдельные дивизии в надежде овладеть значительной территорией. Когда 2-я армия предприняла свою третью попытку овладеть Каном путем окружения — операция «Эпсом», — то на участке между Карпике и Рорэ шириной всего 4 мили в направлении густо заросших лесом берегов реки Одон в наступление был брошен целиком 8-й корпус. В этой операции принимали участие три отборные дивизии английской армии — 15-я Шотландская, 11-я бронетанковая и 43-я Уэссекская — под общим командованием генерал-лейтенанта Ричарда О'Коннора, который в свое время руководил первой английской кампанией в западной пустыне и заслужил там прекрасную репутацию. Будучи близким другом Монтгомери с 20-х годов, когда они оба преподавали в штабном колледже, О'Коннор попал в плен и провел два томительных года в итальянском лагере военнопленных. Операция «Эпсом» должна была стать его первой операцией после сражения в западной пустыне в 1941 году. Ранним утром 26 июня 60 тысяч солдат и свыше 600 танков, поддерживаемые огнем более 700 артиллерийских стволов полевой и корабельной артиллерии, начали новое крупное наступление. «Часы показывали ровно 7.30», — писал молодой командир взвода из 6-го батальона 44-й бригады.
Замаскированные орудия открыли огонь с огневых позиций, находившихся на полях, в живых изгородях и на крестьянских фермах. Огонь велся со всех направлений вокруг нас. Создавалось впечатление, будто артиллерия была расположена ярусами. Во время коротких пауз между залпами близких орудий можно было слышать стрельбу артиллерии, расположенной подальше от нас, и стрельбу совсем далеких орудий; все это сливалось в сплошной грохот и гул и было похоже на неутихающие раскаты грома. Затем орудия, расположенные поблизости, давали новый залп с громким, пугающим и странно мрачным отзвуком. От этого кожа становилась гусиной, по спине пробегали мурашки. Всех нас бросало то в жар, то в холод, мы были потрясены: ведь весь этот «концерт» был устроен для нашей поддержки!.. Итак, вперед по короткой извилистой дороге с обманчивым ощущением будто все это — одно из очередных учений.[122]
В первые часы наступления 8-й корпус углубился на три мили, оттеснив противника. Однако затем он встретил ожесточенное сопротивление немецких войск, укрывавшихся в живых изгородях и деревенских постройках. Цвет знаменитых шотландских полков английской армии — солдаты 2-го батальона 227-й бригады, 7-го батальона 46-й бригады, 9-го батальона 46-й бригады — начали платить своей кровью за каждый ярд отвоеванной земли. Лейтенант Эдвин Брэмалл из 2-го мотопехотного батальона 4-й отдельной бронетанковой бригады, ставший впоследствии профессиональным военным, возглавившим английскую армию, видел, как 7-й батальон 154-й бригады, просочившийся вперед мелкими группами, используя складки местности, овладел назначенными ему объектами, понеся при этом вполне терпимые потери. Однако огромная масса английских войск двигалась вперед, придерживаясь классического пехотного построения. «В этом построении отсутствовали какие-либо творческие элементы; все то, что мы когда-то проходили в училище, теперь здесь осуществлялось на практике в ближнем бою. Это был простой фронтальный удар пехоты». Молодой командир взвода из 6-го батальона 44-й бригады уже вечером писал: