К чести рейнджеров, следует отметить, что, несмотря на такие потери, которые в то утро на участке «Омаха» остановили не одно пехотное подразделение, уцелевшие рейнджеры роты С продолжали упорно карабкаться на скалы в заданном секторе участка высадки, прокладывая себе путь с помощью крючьев и альпийских тросов, и в ходе бесконечных рукопашных схваток очищали одну позицию за другой, орудуя автоматами и зажигательными ручными гранатами. Сержант Джулиус Белчер, обнаружив дот, бросился к нему и с ходу швырнул туда гранату, а когда оттуда стали выскакивать немецкие солдаты, он перебил весь гарнизон. Впоследствии выяснилось, что 6 июня рейнджеры роты С уничтожили в своей полосе до 60 немецких солдат. И все же у них оказалось слишком мало сил и совсем не было тяжелого оружия, чтобы в том же темпе продолжать свой натиск дальше на запад в направлении на мыс О. К исходу того утра Саломон находился на захваченной немецкой позиции и сверху обозревал картину полного хаоса и неразберехи на участке высадки. «Я был в полной уверенности, что вторжение провалилось», — вспоминал он. Ему казалось, что им снова предстоит долгий обратный путь к морю.
Прямо на глазах у экипажа плавающего танка, в состав которого входил капрал Билл Престон из 743-го танкового батальона, пошли ко дну пять плавающих «Шерманов», и тогда офицер, руководивший выгрузкой их группы, размещавшейся на восьми танкодесантных баржах, понял, что условия для выгрузки неподходящие. Остальные танки стали выгружать, когда подошли к берегу на 250 ярдов. Танки проскочили прибойный уступ, в тот момент укутанный густыми клубами дыма, а затем выбрались из воды среди отдельных групп пехотинцев, прижатых к земле плотным ружейно-пулеметным огнем противника. Командир танка, бывший фермер из штата Миннесота Тэд Джеске, нажал рычаг, чтобы освободиться от брызгозащитного брезента, однако сброса козырька не последовало. Тогда Тэд выбрался из башни, чтобы проделать эту операцию вручную, но в этот момент брызгозащитное устройство самопроизвольно свалилось, и он оказался совершенно беспомощным на броне танка в ходе ожесточенного боя, проклиная свою беззащитность. Экипаж определил, что их танк движется прямо на назначенный ему объект атаки. Танкисты видели тела погибших саперов, перекатываемые прибоем среди береговых заграждений. В их числе было и немало таких, кто, будучи раненным, просто захлебнулся во время прилива. Позднее танкисты с огорчением обнаружили, что переехали через тело какого-то солдата, так как на траках гусениц нашли клочья обмундирования. Затем стали свидетелями того, как плавающие «Шерманы» соседнего взвода вспыхивали один за другим, как только их нащупала немецкая противотанковая пушка. Командир их батальона был ранен в плечо, когда он, выбравшись на прибрежный песок, пытался показать путь движения танковому бульдозеру для того, чтобы тот проделал проход для танков на одном из танкодоступных мест участка высадки.
Было очевидно, что события разворачивались совершенно не так, как планировалось. Батальон, высаживавшийся на участке «Омаха», из 51 танка потерял 21. Еще более тяжелые потери понес соседний танковый батальон. Танковый экипаж, в который входил капрал Престон, выбрал себе позицию несколько выше верхней отметки прилива и открыл огонь по немецким позициям и огневым точкам, которые себя обнаружили. Судя по тому, что до наступления вечерних сумерек экипаж израсходовал не более одной трети боекомплекта, этих целей было не так уж много. 743-й танковый батальон оставался вблизи берега еще в течение 12 часов.
Некоторым несчастным, закончившим свой жизненный путь на береговой отмели участка «Омаха», вовсе не требовалось находиться там в сложившейся обстановке. Так, сержант Энди Герц, сын голландского еврея и англичанки, выросший в Бостоне, уже почти два года служил в 922-м инженерном полку аэродромного строительства и строил аэродромы на территории Англии. Но вдруг однажды по какому-то недоразумению солдатам его подразделения выдали карабины, мины, противотанковые гранатометы-базуки и прочее военное имущество и погрузили на транспорты, чтобы они после высадки строили взлетно-посадочные полосы на территории Франции. Находясь на транспорте типа «Либерти», Герц устроился на камбузе, где слушал по радио сообщение о падении Рима, как вдруг по громкоговорящей связи на палубу вызвали солдат инженерных войск. Поднявшись на палубу, солдаты увидели пылавший вдали берег. К транспорту подошла десантно-высадочная баржа. Ее шкипер попросил у команды транспорта выделить ему из своих запасов хоть сколько-нибудь кофе и сообщил, что может принять на борт 90 человек. Когда командир подразделения рейнджеров, тоже находившийся на борту транспорта, решил, что высаживать его людей на берег в тот момент еще рановато, майор, отвечавший за высадку солдат инженерных войск, подал команду, чтобы они грузились. Никогда не обучавшиеся действиям при высадке передовых эшелонов, солдаты аэродромно-строительной части в то утро получили мучительный опыт пересадки по веревочным сеткам с транспорта на болтавшуюся где-то внизу десантную баржу. С завершением перегрузки баржа отошла от борта транспорта, и солдаты увидели майора, который на прощанье махал им рукой с верхней палубы. Он, видимо, решил направить Герца и его товарищей самостоятельно обследовать участок высадки «Омаха». Больше они его никогда не видели. Спустя час или немного больше их заставили прыгать в воду на пятифутовой глубине и добираться до берега своим ходом.