Президент остановился и, так как никто не видел его лица, закатил глаза, но к тому времени, когда он повернулся к высокопоставленному республиканцу из Флориды, его обычная улыбка уже была на месте. Ястреб из Флориды ждал, и его рука была наготове. Даже охрана президента очень не любила этого человека.
— Г-н. Спикер, это сюрприз, я не знал, что у нас сегодня днем встреча.
— Г-н. Президент, мои избиратели, а также мои коллеги ошеломлены этим проектом лотерейного предложения, которое вы позволили просочиться из вашего офиса. — Сенатор огляделся, чтобы убедиться, что все уши в приемной настроены на его голос. — И удерживать молодых мужчин и женщин на военной службе, когда их обязанности были выполнены в соответствии с высшими стандартами американской армии, ну, сэр, это просто слишком много диктатуры и недостаточно демократического процесса.
Улыбка исчезла с лица президента, когда подошел ближе к человеку из Флориды, который стоял с уверенностью, не смотря на огромные размеры бывшего генерала армии с тремя звездами.
— Одна вещь, которую мне не нужно от вас, сенатор Кэмден, так это урок о моих солдатах, летчиках и моряках и о том, как хорошо они выполнили свои обязанности в глобальной войне с террором. Я хорошо знаю об этом. — Президент наклонился так далеко, как только мог, взял правую руку сенатора в свою и медленно пожал ее, говоря тихо. — Вам лучше всех знать, чем слушать слухи. Я не делал таких заявлений, по крайней мере, на официальной основе, ни о проекте предложения, ни о замораживании увольнений в запас.
— Тогда, может быть, президент сможет объяснить какому-то старому джентльмену с Юга разницу между слухами и фактами, — он улыбнулся, — как вы это понимаете, конечно».
Президент отпустил руку Кэмдена и хотел вытереть ее о штанину, но вместо этого улыбнулся и посмотрел на часы.
— Если вы еще не знаете разницу между ними, мистер Спикер, у меня никогда не будет времени объяснить ее вам. А сейчас извините, у меня встреча.
Спикер Палаты представителей Кэмден ошеломленно наблюдал, как президент повернулся и ушел. Напряжение в приемной было холодным, и атмосферу можно было разрезать ножом. Он заметил, что агент секретной службы указывает рукой на ближайший выход. Кэмден поморщился, а затем сердито посмотрел вниз, туда, где ждала его собственная помощница, и жестом велел ей следовать за ним.
В коридоре он в гневе повернулся к своей помощнице. — Я хочу, чтобы директор ЦРУ Харлан Истербрук встретил меня за ужином. И убедитесь, что он привел с собой нашего хорошего друга Дэна Пичтри.
— Вы уверены, что это хорошая идея? Я имею в виду, что в этом вопросе директор полностью на стороне президента, — поправила себя помощница, — в вопросе слухов.
— Что за чертова проблема? По словам президента, никакой проблемы нет, просто неприятные слухи! — громко прошипел он, и на него начали смотреть мужчины и женщины, выстроившиеся вдоль внешнего коридора и ожидающие увидеть мужчину в Овальном кабинете. — Истербрук знает, кто контролирует бюджет его агентства, и я хочу, чтобы Дэниел Пичтри поддержал нас. Даже Истербрук не может спорить со своим собственным главнокомандующим по операциям о том, насколько облажалась эта штука. Инопланетяне, о моя задница! Четыре года назад президент накинулся на нас с этими проклятыми изображениями глубокого космоса и так называемыми тарелками. Но где они? Мы продолжаем тратить миллиарды, и зачем? — Он широко раскрытыми глазами посмотрел на свою помощницу. — Мне нужны подробности о том, что замышляет президент, и я хочу быть в курсе наращивания военной мощи Китая и России. Черт, даже чертовы британцы увеличили свой военно-морской бюджет на 100 процентов, поскольку они попались на ту же ерунду, что и президент. И я хочу полный отчет об этом маленьком дерьме, на котором президент основывает все свои решения. Национальный архив, моя задница!
— Боюсь, что на внешнем фронте, по словам их правительств, они также отказываются комментировать слухи о своих вооруженных силах. Теперь об этом Найлсе Комптоне, Истербрук и даже наш человек Пичтри не имеют никакой информации о Комптоне, кроме его образования, которое, конечно, обширно.
— Если Истербрук не объяснит мне вещи намного яснее, чем они были, я собираюсь слить все, что у меня есть, общественности, а затем пусть президент объяснит это.
Его помощница огляделась и нервно наклонилась к своему боссу.
— Прежде чем вы начнете угрожать подобным образом, может быть, вам лучше взять ситуацию под контроль? В конце концов, он президент-хромая утка, у которого нет преемника ни в каком виде, если не считать бесхарактерного вице-президента, а Истербрук будет искать работу через два года.