— Я понимаю. Ты говоришь, что оправдан гораздо более тонкий подход?
— Это намного лучше, чем другие слухи, которые я слышала. — Она снова взглянула на лица, теперь отвернувшиеся от двух посетителей.
Спикер палаты остановился, не дойдя до входной двери, и посмотрел на молодую помощницу. — Что, появились новые слухи?
— Два ваших сенатора-единомышленника и сторонника только что объявили о своей внезапной отставке.
— Да, Гастингс и Шаллер, Вермонт и Техас соответственно. Гастингс ссылается на ожидающийся развод, а Шаллер заявляет о проблемах со здоровьем в возрасте тридцати двух лет.
— Да ну, некоторые говорят, что после встречи с президентом пять недель назад и довольно настойчиво расспрашивая о тех самых слухах, о которых ты только что упомянула, они вдруг заявили о своем решении уйти в отставку буквально на следующий день.
— Твоя точка зрения? — спросил он, рассердившись.
— Я хочу сказать, что большинство людей на холме говорят, что президент угрожал им.
— Что ты имеешь в виду?
Она не ответила, а просто посмотрела в лицо старшему мужчине. Он медленно, но верно уловил ее зловещий взгляд.
— Тогда это делает встречу с директором ЦРУ Истербруком и нашим другом Пичтри необходимой. — Он повернулся и направился к двери. — И помни, мы также можем разбрасываться угрозами, и у Дэниела Пичтри есть как раз тот человек, который может выступить с этими угрозами.
Ассистентка глубоко вздохнула, представив маленького гада через реку в ЦРУ. — Я не могу переваривать этого маленького ублюдка, и так бы хотела, чтобы вы никоим образом не связывался с ним. Хайрам Викерс своим взглядом на людей напоминает мне какого-то крадущегося педофила. Она вздрогнула при мысли о маленьком черном гуру операций в Лэнгли. — И еще одно, сэр, почему вы думаете, что это не директор Истербрук поддержал угрозу президента? — пробормотала она, стремясь догнать своего босса.
Спикер палаты представителей Кэмден лишь на секунду застыл у двери, слегка повернувшись и ответив ей.
— Это будет проблемой Дэна Пичтри, поскольку он выиграет больше всего от… осложнений в цепочке подчинения в Лэнгли.
* * *
Пока агент секретной службы придержал дверь открытой для президента, глава на мгновение остановился, глубоко вздохнул, кивнул агенту и попытался уверенно войти в Овальный кабинет. Президент сразу же увидел своего друга. Директор Найлс Комптон стоял у окна за столом Линкольна, глядя на Пенсильвания-авеню и пять тысяч мужчин и женщин, протестующих на улице. Плакаты были, мягко говоря, оскорбительными и говорили о том, что США находятся на пути к диктатуре. Найлс Комптон знал, что его друг не был диктатором. Будучи военным со времен учебы в колледже, президент всегда боялся, что его назовут правым, хотя на самом деле он думал, как многие генералы, достигшие определенного возраста: что военная мощь — опасная вещь в неправильных руках, а иногда и в правильных. Найлс Комптон знал, что проблема не может быть в более умелых руках, чем в руках его старого друга.
— Я действительно удивлен, что ты не протестуешь против моих предполагаемых по слухам военных действий.
— Возможно, они бы не протестовали, если бы знали всю правду, — сказал Найлс Комптон, повернувшись от окна к президенту.
Президент не ответил, стоя перед своим столом. Он жестом приказал Найлзу подойти.
— Если тебе не нужна эта долбанная работа, ты не возражаешь, если я сяду за свой собственный стол, лысый?
Найлз улыбнулся, а затем двинулся. Он держал руки в карманах, идя вперед по комнате. Президент на мгновение выглянул в окно, затем позволил кружевной занавеске опуститься на место, повернулся и сел.
— Мои так называемые хорошие друзья в сенате начинают бежать с корабля. Инструктаж, который я дал им четыре года назад, начинает заканчиваться, и теперь они бегут в укрытие. Ключевые люди, которые мне были нужны для ястребиной стороны дела, полностью сбежали из курятника. Мои друзья на другом конце спектра теперь чувствуют жар из-за этих слухов и того факта, что мы даже не видели ничего из космоса, кроме нашего собственного мусора, падающего с неба.
Наконец Найлз повернулся и посмотрел на президента, сидевшего на одном из двусторонних диванов. Он открыл свой старый портфель и вытащил папку. — В один короткий момент времени много лет назад ты спросил меня, как я справлюсь с этим. Я говорил тебе.