Первым покинул бар астробиолог. С трудом впихнув планшет в набитую доверху сумку, стилизованную под старинный кожаный саквояж, он пожелал всем доброй ночи и скрылся за раздвижными дверьми.
Выдержав для приличия пару минут, Гарднер направился следом. Уже в дверях он обернулся и помахал оставшимся рукой. На самом деле это было ни к чему. Одни оживленно спорили, другие с отсутствующим видом поглощали пищу, большинство же увлеченно смотрело на экран. Никому до него не было дела. Только спортивный блондин кивнул в ответ головой, проводив его долгим внимательным взглядом.
Спейс шоттл «Стрекоза»
Серийный номер: CA/1578-343F
Дислокация: Сектор Z-1. Планетная система Саваж.
Маршрут: «Пифагор»-Паломник
Корабельное время: День второй, 19–00
Сигнал вызова в кают-компанию застал Гарднера в библиотеке. Стефан поднял взгляд на настенный циферблат. – «Да, время ужина». Он с наслаждением потянулся, потер уставшие глаза и выключил монитор корабельного информатория.
А вот так вот выключить мысли не получалось. Он, который час, изучал отчеты экспедиций с Паломника, но объем вопросов от этого не уменьшился, а наоборот только возрос. Какая уж тут работа, земляне тыкались в проблемы и загадки, как слепые котята в глухую стену. И если экзозоологи и астробиологи достигли некоторых успехов в изучении местной флоры и фауны, то остальной так называемый технический состав, по большому счету топтался на месте.
Что за цивилизация побывала здесь? Куда она исчезла? Что означают эти циклопические постройки, расположенные на равных расстояниях друг от друга и опоясывающие, словно обруч, планету? Вопросы, вопросы и еще раз, вопросы.
Когда Стефан поднялся в кают-компанию, все были уже в сборе. Во главе большого стола, как и положено капитану, занял место Сэмюель Томсон. Это был крупный мужчина, как говорится, поднять глайдер голыми руками для него – пара пустяков. По левую руку от него сидел кибернетик – Владимир Кузнецов, которого все почему-то звали Смитти. Отаких говорят-душа компании. Он постоянно сыпал шутками, рассказывал забавные истории, по-доброму подтрунивая над собой и собеседниками. Больше всех доставалось специалисту по связи, Пьеру Готье. Было видно, что они давно знакомы и даже дружны, однако импульсивный Пьер часто попадался на его подколки, начиная невпопад оправдываться, чем еще больше раззадоривал приятеля.
Все пили кофе, пока корабельный синтезатор готовил яйца, ветчину, тосты, приправу и витаминные добавки. В обществе этих людей Стефан чувствовал себя комфортно и даже замкнутый по натуре астробиолог Джеймс Донован разговорился. Стефан не застал начало разговора, но, скорее всего, обсуждалась биологическая жизнь на Паломнике и следом, как это часто бывает, разговор свернул в сторону, перейдя к первоначальной концепции зарождения жизни во Вселенной.
При обычном, бытовом общении Донован имел привычку заикаться, однако стоило ему начать что-то увлеченно рассказывать, как заикание моментально исчезало. Вот и сейчас, отложив в сторону очки, он с жаром продолжал:
– Вообще надо понимать, что жизнь – это всегда всего-навсего вопрос условий. Вопрос того, насколько та или иная планета приближена или отдалена к своей звезде, которая обеспечивает основную массу энергетических потоков для того, чтобы жизнь зародилась. Жизнь, ведь, вообще штука неизбежная, автоматически возникающая при наличии определенного количества химических элементов.
– Неизбежная? – с сомнением протянул Пьер. – Что-то я не часто встречал планеты пригодные для жизни.
– Эх! – несколько разочарованно выдохнул Донован и посмотрел на Пьера взглядом учителя, вынужденного объяснять очевидные вещи нерадивому ученику. – Что такое жизнь вообще по Берналу? По Берналу это постоянная самореализация сложных электронных состояний атомов, да? То есть, жизнь неизбежна там, где есть достаточное количество энергии, где есть жидкая вода, где есть химические элементы – а они едины для всей Вселенной – там в той или иной степени неизбежна жизнь. – он снова посмотрел на Пьера. – Другое дело, что она может быть в каких-то очень развитых формах, а может быть еще в формах, скажем так, примитивных.
– Ну, это мы еще в школе изучали. – встал на защиту друга Владимир и с пафосом произнес: – Молодая Земля – кузница жизни, родина Человечества!