А сейчас я умом понимал, что смерть этой девушки Инны Ланге, девушки с поломанной, истерзанной судьбой, была необходима ДЕЛУ. Её смерть - залог нашей безопасности. Пока в тени - мы безвестны. Значит, никому не интересны. Её гибель - наши жизнь.
С другой стороны... Мне её жалко. Немногих я покойных я жалел. Очень мало. А сейчас... Хотелось сидеть рядом, обхватив голову руками, и выть, рыдать, колотить землю, стрелять в неё. Курить. Пить из горлышка водку. Снова плакать. И, может... Может даже убить командира, который убил её... Прости, девочка. Такая работа.
Оттащил тело Инны в машину. Обратил внимание, что на креплении номера имеются свежие царапины. Ну, вот, они ещё и машину угнали. Да, побольше. Бестолочи! Кто же так делает?! С такой кучей наличных, могли спокойно купить машину и кататься легально. Даже если и торопились сильно.
В машине собрал две термитные шашки в одну связку. Радиовзрыватель воткнул в одну из них. Пульт управления от неё. Штатный. Радиус действия - 300 метров в городе. В поле, по прямой - до двух километров. Чем хорош - так это подбором волны. Ни одна "глушилка" не перекроет. Частота проберётся через малейшую щель в бетоне. И дублирован автоматически на двух запасных частотах. Умные люди делали. Профессионалы. Входит в комплект ДРГ (диверсионно-разведывательной группы). Точно знаю, что часть всего арсенала очень похожа на контейнер резидента. Не в Германии, в другом месте, приходилось заглядывать в боеукладку. Как мальчишка в магазине игрушек. Только вот любитель наберёт всего и много. А профессионал возьмёт лишь то, что надо.
Покойники наши, получается, вели себя как полупрофессионалы. Есть такая фототехника - "класс полупрофессиональный". Так и эта пара тоже... Непонятно. Порой действовали как профессионалы, а порой - как любители. Останови их полиция, и заглянули бы в машину, так, чтобы они делали? Держали оборону от всей полиции Берлина? Германии? Чушь. На что рассчитывали эти недоучившиеся пэтэушники? С нашей Организации? Не знаю. По идее, профиль у меня с ними схожий, значит, генерал раненный их должен знать. Но отрицает. Но не стрелял в них. А почему? Почему не стрелял? Мог. Но не стрелял. Отчего такая любовь? Может, в самом начале был ранен, и от того не стрелял? Или потом был ранен, и по иным причинам не стрелял? Как быть? Для начала надо уносить ноги, и генерала вывозить. То, что он ранен - факт. Легко ранен. Крови вышло из него немало. К доктору. Сон. Пиво. Мясо. И встанет за неделю на ноги. И побежит по девкам.
Подгоняю свою машину к шефу. Помогаю залезть на заднее сиденье.
- Потерпишь?
- А ты сомневаешься? Хочешь пересадить к тем?
- Дурак ты. Хоть и генерал.
- Да, ладно. Я знаю, что ты давно метишь на моё кресло.
- Была бы гарантия, что после твоего ухода, я гарантированно займу его, то тогда, можно было бы и подумать. А так, расчищать путь другим карьеристам... Не хочется... Потом совесть будет мучить меня по ночам. Зачем мне это?
- Тебя? Совесть? Мучить? Поехали. Добрый!
Сделав широкий круг, при выезде со двора, когда нас уже почти не было видно, нажал на кнопку радиовзрывателя. В зеркало заднего вида наблюдал как в машине вспыхнула яркая вспышка, лопнуло и вылетело боковое стекло.
Поехал.
- Как там?
- Надеюсь, что всё хорошо. Занялось неплохо. Через секунд двадцать, если ничто не помешает, услышим треск фейерверков. Опять же для прессы и для полиции работа. Народу нескучно. Есть о чём посудачить за кружкой вечернего пива. Нормально. Жизнь продолжается. Через две недели все забудут об этом.
- Что-то разговорился ты.
- О тебе же забочусь. Чтобы слушал, сознание не терял. Сейчас найду местечко поукромнее и тобой займусь. Рану осмотрю, перевяжу...
- А потом будешь принимать решение?
- Да, я его уже принял.
- Понимаю. Я для тебя обуза. Через границу с такой раной сложно пробираться. Но она у меня лёгкая. Я смогу перейти. Мне бы денёк отлежаться. Ты не торопись. Всё обдумай. Всё взвесь. Есть же эвакуация. Есть бригада в Германии по эвакуации наших.
- Угу. Есть такая бригада. Ты хоть раз слышал про их удачную эвакуацию? Вот как они мясо консервированное в формалине хорошо эвакуировали, я тебе могу пяток историй рассказать. Даже не знаю кто мариновал это мясо. Они или прозектор. А те уже потом из похоронного бюро доставляли. Кто там трудится? Одни мажоры. Сидят, "курят бамбук" за государев счёт. Боевых операций нет. Так, в обеспечении, в прикрытии, отвлекая внимание полиции, изображая слабоумных гидроцефалов на прогулке.
- Нормальные там ребята трудятся. Наговариваешь. Я с ними общался пару раз.
- Угу.
- Чего ты там гукаешь? Надоел.
- Угу. Ты мне скажи, как стальные баллоны, обложенные льдом, себя чувствуют?
- Нормально себя чувствуют.
- Ты их осматривал?
- Угу.
- Они целые?
- Угу.
- Хватит передразнивать. Говори толком.
- Получи то, что заслужил. Угу.
- Скажи просто. Баллоны целые? Нет угрозы утечки этой отравы в атмосферу?
- Да, целые, целые. Понимаю так, что если бы эти баллоны были у тебя, так ты бы меня давно "уволил"?
- Заметь. Не я это сказал. Думаю, что ты и меня не против отправить на покой. Вечный. А?
- У меня было много возможностей. Как, впрочем, и у тебя. Не искушай, Демон!
- Ага. Ты ещё помолись. Я в Африке когда был, поневоле массу молитв выучил. Могу научить. Время пока ещё есть.
- Сам молись, чудовище! Ишь, обрядился в белые одежды, корчит из себя херувима. Заметь, какой первый слог в этом слове. Думаешь в рай попадёшь?
- А он есть? Рай-то?
- Никто не знает. Никто не возвращался оттуда ещё. Что делать будем со свечным заводиком?
- Который отраву делает?
- Именно.
- По большому счёту, там создать температуру выше пятидесяти градусов, чтобы все вирусы и прочая дрянь сдохла. Заодно и персонал. Компьютеры. Архивы.
- Без "вакуумника" не обойтись. (Вакуумный взрыв).
- Да-а-а!
- Автомашины?
- Желательно наливник.
- Тоже как вариант. Забить канализацию. Вызывают спецов по откачке фекалий. Ещё лучше две. Одна с напалмом, вторая с газом.
- Только вот один ранен, второй дышит через раз. И нам нужна санкция Центра. И помощь.
- Уверен, что двойника там нет?
- Я уже ни в чем не уверен.
Мы долго ехали молча.
- Как, командир?
- Терпимо. Но надо рану обработать.
- Сейчас. Найду укромное место.
Запарковал в тени машину. Осмотрел рану. Вид у Потапыча был не очень. Бледный. Крупные капли испарины. Лихорадит. Температура.
- Ну, что там?
- Есть два пути.
- Первый оставь при себе. Знаю я эти пути. Первый - "пришить", чтобы не мучился. Второй - зашить рану.
- Неинтересно мне с тобой, шеф. Кровопотеря большая. Задет сосуд. По идее, его здесь не должно быть. Но он есть.
- Штопай.
- Подожди. Надо посмотреть где пуля.
- Да, я себя ощупывал. Не нашёл. Навылет. По идее - не рана, а царапина. Ерундовина. Пластырем залепил. Потом к "пластику" (пластический хирург), чтобы шрам убрал.
Я тем временем ощупывал его. Кровопотеря большая. И вид его мне нравился. Ему покой на неделю нужен. А у меня его нет... Нет времени... Нужно в Центр передать всё, что добыто...
- Ты не сопи. Я вижу, что состояние моё тяжёлое. Шей! И позабудь про идею, чтобы отправить меня к расход.
- Да, живи ты. Сам напросился. Терпи.
У каждого из нас были нитки и иголка. Обычная нитка потолще, обычная иголка с виду. Только кривая, изогнутая. Ничего страшного. Погнулась. И такой кривой можно пуговицу пришить, а можно и края раны соединить. На себе неудобно и больно. А вот товарищу - без проблем. Нитки стараемся держать где почище.