Как выяснилось позже, взвод в нарушение приказа находился не в засаде, а на позиции ложного радара, где взводный распивал чай с командиром роты. К настоящей РЛС взвод начал выдвигаться лишь с началом воздушного налета. Единственным сообщением от лейтенанта было: «Двигаться не могу. Меня бомбят». В дальнейшем на наши вызовы взводный не отвечал. Через пару дней во время тщательного обследования района на маршруте выдвижения взвода мы не обнаружили ни одной воронки, ни от бомб, ни от ракет.
Где-то в половине второго ночи или несколько позднее нам позвонил командир радиотехнической роты. Он сообщил, что видит пожар на позиции РЛС, а «сама станция, видимо, уничтожена попаданием бомбы, и связи с ней нет». Это было последнее сообщение, которое мы получили с ложного радара в эту ночь. Связь была прервана. Вскоре прервалась связь и со всеми ротами батальона. Мы остались без связи и в полном неведении о складывающейся обстановке. Восстанавливать связь комбат отказался из-за опасения, что «связисты могут погибнуть».
Интенсивность бомбежки тем временем продолжала нарастать. В какие-то моменты казалось, что до утра мы просто не дотянем. Одна из бомб упала между землянками комбата и пункта связи. Наша «мальга» содрогнулась от взрыва. С потолка посыпался песок, а воздух наполнился пылью и едким дымом.
В начале пятого утра солдат, выставленный комбатом для наблюдения, со ступенек землянки сообщил о странном звуке. Выбежав наверх, мы действительно услышали очень мощный и характерный рокот. Это летели вертолеты. Сразу же пришла мысль, что противник под прикрытием авиации будет высаживать десант. Быстро поднявшись на вершину ближайшего холма, мы смогли на какие-то секунды увидеть за позициями третьей роты темные силуэты, удалявшиеся в сторону пустыни. Тогда мы так и не узнали, почему рота не открыла огонь по этим вертолетам.
Вскоре все затихло. Вертолеты улетели. Слышен был только одиночный гул приближавшегося самолета. По быстро нараставшему в нашем направлении звуку мы сразу поняли, что нас собираются атаковать. В те мгновения, когда мы сломя голову неслись к землянке, над нами пролетели сразу несколько ракет. Они разорвались метрах в пятидесяти позади землянки.
Включив форсаж, самолет ушел в сторону Синайского полуострова. Вновь наступила тишина. Налет закончился. Было около половины пятого утра.
Совершенно разбитые, с трудом передвигая ноги от усталости, мы молча поплелись в свою землянку. Не раздеваясь, прилегли на кровати. Минут через тридцать-сорок раздался телефонный звонок.
– Мистер Игорь, – обратился ко мне комбат. – У нас украли радар.
Через несколько минут мы были в землянке Зибиба. Из его сбивчивых объяснений узнали, что «на позиции РЛС больше нет». Она просто исчезла. Других подробностей подполковник не знал. Выяснилось, что о происшествии ему только что сообщил по радио командир взвода, который лишь к утру добрался до места своей засады.
Решили, что с рассветом съездим на позицию и все посмотрим сами. Узнали, что в результате налета в батальоне погибли два солдата и более десятка получили ранения. Погибших утром похоронили тут же в пустыне.
Договорившись о том, что комбат сообщит нам о времени отъезда, мы вернулись к себе в землянку. Однако часов в девять утра нас разбудил майор, приехавший из штаба бригады на разбор происшествия. Он стал расспрашивать нас о событиях прошедшей ночи.
РАССЛЕДОВАНИЕ
Все остававшиеся до Нового года дни мы занимались расследованием произошедшего. Стали выясняться некоторые отдельные подробности проведенной израильтянами операции, хотя полной и абсолютно точной ее картины мы, конечно, тогда не получили.
Нам было ясно, что все появления вертолетов и самолетов-разведчиков в нашем секторе были неслучайны. Противник к чему-то готовился. Вспомнили и сообщение о пролетах вечером 26 декабря двух вертолетов, о которых нам сообщал пост воздушного наблюдения. Следы колес шасси одного из них мы обнаружили в месте посадки в глубокой лощине. По специфическим следам на песке я определил, что это был тяжелый вертолет французского производства «Супер Фрелон» (самый грузоподъемный вертолет европейского производства). Место посадки второго вертолета нам тогда найти не удалось. Честно говоря, особой необходимости в этом уже и не было. Общая картина была ясна. Вертолеты доставили к станции группу захвата. Ну а о третьем «Супер Фрелоне», участвовавшем в высадке десанта, мы узнали гораздо позже.
После захвата позиции РЛС туда, по нашим предположениям, прибыли по меньшей мере еще два вертолета. Разрезав при помощи автогена крепежные скобы, израильтяне демонтировали обе кабины РЛС – аппаратную и антенно-мачтовое устройство — и на внешней подвеске перебросили их на Синайский полуостров. На позиции сиротливо остались лишь шасси двух автомобилей ЗИЛ-157, сама антенна станции, также тела двух убитых египетских солдат. Расчет РЛС был взят в плен. Оставшиеся в живых бойцы убежали в пустыню.
Дизель-генератор станции десантники взорвали. Вот этот горевший дизель-генератор и увидел командир радиолокационной роты с ложного радара, приняв его за пожар на РЛС.
Прежде чем улететь на Синай, израильтяне тщательно заминировали позицию, установив в кабинах ЗИЛов даже «мины-сюрпризы». К счастью, от этих израильских подарков к Новому году никто не пострадал, хотя, честно говоря, страх не покидал меня ни на минуту, когда я расхаживал тогда с Тарасом по позиции бывшей РЛС.
Вся эта мрачная эпопея с «кражей радара» наделала тогда много шума и в Каире, и в Генштабе в Москве. Среди наших военных советников и специалистов только и разговоров было о том, «как на Красном море евреи украли радар». Каких только домыслов об этом мы не слышали в последующие недели.
Но реальную и достаточно подробную картину о событиях той ночи удалось получить лишь спустя много лет уже в Москве, когда мне случайно удалось ознакомиться с несколькими израильскими источниками времен Войны на истощение.
Израильтяне до сих пор считают проведенную в Рас-Гарибе операцию зимой 1969 года одной из самых смелых и сложных за все время этой войны, а, на мой взгляд, и очень рискованных. Решение о ее проведении было принято израильским командованием достаточно неожиданно. Дело в том, что израильские ВВС уже давно разыскивали египетские РЛС П-12, которые начали поступать на вооружение египетских РТВ. Прежние радиолокационные станции П-10 и П-35 были хорошо известны израильтянам и отдельные их образцы даже захвачены во время «шестидневной войны» 1967 года. Большая часть из 47 египетских РЛС были уничтожены или повреждены. Что же касается П-12, то ее тактико-технические характеристики противнику не были известны. Не было у израильских ВВС и эффективных средств противодействия этим радарам.
Только во второй половине декабря израильским воздушным разведчикам «Вотур» удалось обнаружить такую станцию в районе Рас-Гариба на западном побережье Суэцкого залива. Командование ВВС Израиля уже было готово отдать приказ об уничтожении станции, когда молодые дешифровщики аэрофотоснимков предложили просто вывезти станцию и, таким образом, узнать все ее технические характеристики. Главным их доводом было то, что РЛС практически не охраняется и не прикрывается средствами ПВО. Предварительный план операции был разработан начальником оперативного отдела штаба ВВС генерал-майором Д. Иври, а общее руководство операцией было поручено генерал-майору Р. Эйтану. Для участия в операции он набрал преимущественно молодых офицеров из 50-го десантного батальона и разведроты 35-й парашютно-десантной бригады. Всего в группу захвата вошли 37 человек.
Для обеспечения проведения операции было выделено 27 самолетов, из которых 12 должны были атаковать наш 504-й батальон, а также три вертолета «Супер Фрелон» и два новейших американских вертолета СН-53. Вечером 25 декабря после проведения успешной тренировки на трофейной РЛС П-10 план операции «Тарнеголь-53» («Петух-53») был утвержден начальником генерального штаба Хаимом Бар-Левом, а 26 декабря около полудня был отдан приказ о начале операции.