Я представила, как смотрюсь рядом с ней в узких черных штанах из синтетической кожи и простой обтягивающей майке синего цвета. Вместо украшений — армейский жетон с гравировкой моего имени. Вместо элегантной прически — непослушная грива светлых кудрей. А о макияже я и вовсе вспоминаю только для заданий да по большим праздникам.
Сделала лицо понаглее и тоже уставилась на арийку.
— Нравлюсь? — ехидно спросила я, широко улыбнувшись.
— Нет, — сквозь зубы процедила она, скривившись, словно слизня увидела.
— Ничего, потерпишь, — не прекращая лучезарно улыбаться, пропела я.
Шардар лишь приподнял надбровные дуги и совсем по-человечески вздохнул. Наверное, если бы ему позволяла физиология, он закатил бы глаза прямо к мозгу.
— Вы мне обе не нравитесь, так что давайте покончим с делами и разойдемся, — пробурчал он.
— Хорошо, — кивнула я. — Сколько я вам должна? И даёте ли вы какие-то гарантии, что я выживу после применения вашего препарата?
— То, что выживете — гарантировать можем. Что воздействие пройдет бесследно — нет.
— То есть? — удивилась я. — Меня убеждали, что после выведения приастагминитов из организма, тело возвращается в исходное состояние.
— И это — правда. Возможно, волосы и глаза немного поменяют оттенок. Имеется в виду, что препарат практически не испытывали на людях, только на других расах. Возможно, могут возникнуть какие-то побочные эффекты. Тогда даже после вывода препарата, они уже не исчезнут, — нехотя пояснила блондинка.
— Какие ещё побочные эффекты? — об этом я слышала в первый раз.
— Это может быть, что угодно: проснутся какие-то способности, не свойственные расе людей, вроде телекинеза, эмпатии, управления материей. Или добавятся внешние признаки других рас, например, зрачок станет вертикальным, или проявится вторая ипостась, как у оборотней. Понимаешь, — зарданец ещё раз вздохнул и потёр подбородок рукой, — об этом мы узнали совсем недавно. Единственное, что могу сказать, это то, что все они приведут к усилению человека, а вероятность вреда — менее одного процента.
— И много людей уже воспользовались препаратом? — спросила я, думая, чем это может грозить. — Надеюсь, их проверяли на лояльность и адекватность?
— Естественно. Пока таких двое. Девушка может становиться невидимой. Молодой парень обладает левитацией. Если решишься, будешь третьей.
— Почему же вы ещё не создали армию из таких одаренных?
— Потому что их нужно будет контролировать. Нам не нужна угроза вселенского масштаба в перспективе. Мы учёные, но не боги. Кстати, сразу уточню: если в твоём случае опять проявится побочка, приастагминиты больше не будут продаваться людям.
— И как же вы собираетесь контролировать, кто и для кого их покупает? — я прекрасно знала, что как только информация о подобных последствиях просочится в массы, за препаратом начнется настоящая охота. — Как будете отслеживать, применит их тот, кто купил, или перепродаст? — скептически уточнила я.
— Всё просто, — зловеще улыбнулась блондинка. — Препарат мы будем вводить сами. И начнем прямо с тебя, если не возражаешь.
— А если возражаю? — не то, чтобы я собиралась отказываться от своего плана, но мне, всё же, было как-то не по себе. Я была смелой, но не глупой.
Новые подробности мне пришлись не по душе. Мне не нравилось, что кто-то будет за мной следить, если я воспользуюсь приастагминитами. И еще меньше мне нравилось, что они могут вызвать какие-то побочные эффекты. Я нутром чувствовала, что для меня это добром не закончится.
— Ну, если возражаешь, даешь клятву, что не расскажешь никому об этом разговоре, и валишь на все четыре стороны. Только учти, второго шанса не будет, — насмешливо пропела арийка.
Я нахмурилась. Хотелось выйти из машины и улететь на Диастру. И пусть гениальный доктор придумывает другой способ изменить мою внешность. Вот только тут было одно очень жирное НО. Где гарантия, что эксперимент не проведут над другим человеком, и не одним? Я ведь уже поняла, почему разработчики препарата так в меня вцепились. Для всех я — вне закона. Наемница, хоть и со своим кодексом чести. При этом — проверенный человек. Они знают, что я не стану болтать налево и направо о том, что случится. А еще, они считают, что смогут легко от меня избавиться, если что-то пойдет не так. Ну-ну, наивные.
Наверняка, продавцы обговорили с Шардаром все возможные варианты этой беседы. А еще, я сейчас подумала о том, что всё же Союзу лучше быть в курсе происходящего изнутри, так сказать, чтобы вовремя среагировать и устранить угрозу, если она возникнет. Насколько мне известно, правительство Союза как раз-таки препарат не использовало. После того, как он был засекречен, данные заархивировали, а эксперименты остановили.