Встав с кресла, я направился к двери.
— Не сердитесь на меня! — воскликнул он.
— Когда-то вы дали мне слово, что никогда не вернетесь. У вас нет чести, Плео.
Да, я бросил ему этот нелепый упрек, потому что утратил всякое чувство меры. Однако мои слова задели его за живое.
— Честь, — молвил он с видом оскорбленного достоинства, поколебавшим меня, — это роскошь, которую не всякий может себе позволить, в особенности если у человека не осталось ничего, как, например, у меня. Но я прошу прощения, мсье Прадье. Завтра я вернусь в гараж.
— И речи быть не может. Я найду для вас что-нибудь другое.
Так мы наперебой старались доказать друг другу свою добрую волю, взаимное понимание. Он стремился продемонстрировать свою покорность, а я хотел убедить его в том, что прекрасно понимаю его трудности. И оба мы сознавали, что после краткой передышки неизбежно возникнут новые разногласия.
Казалось, он уступил.
— Спасибо, — говорил он. — Не обижайтесь. У меня скверный характер. Мне нужно такое занятие, чтобы за мной никто не следил, чтобы я был один. Только вот какое — понятия не имею.
Я тоже не имел понятия. Позвонив Вийяру, я сообщил, что мсье Антуан Моруччи заболел и не сможет вернуться к нему, а сам тут же без промедления принялся за работу, если можно назвать «работой» брожение ума, пытающегося отыскать возможный выход. Как быть с Плео? Подобно плохому поэту, который ищет ускользающую рифму, я безуспешно листал справочник профессий. Но сколько я ни старался, мне ничего не удавалось найти. Вдохновение не приходило. Я записался на прием к профессору Марти. Он долго обследовал меня, но ничего серьезного не нашел.
— Вы несколько переутомлены, но если я порекомендую вам отдых, вы же первый станете смеяться, а? К тому же люди вашего склада нуждаются в напряженной деятельности.
— Недавно мне сказали, что у меня все признаки острой депрессии.
— Очень верно подмечено. Но такое суждение чересчур поверхностно. В данный момент никаких поводов для беспокойства нет. Я пропишу вам кое-что для вашего… Ну, скажем, для восстановления вашего равновесия. Следите за сном. Советую также легкую гимнастику по утрам… небольшие прогулки. Но главное — постарайтесь отвлечься от своих забот. Признайтесь, вы ведь из тех, кто бесконечно терзается одним и тем же. А этого следует избегать любой ценой. Нечего мудрствовать впустую. Надо соблюдать умственную гигиену.
Я чуть было не пожал плечами. Кто может вылечить меня от Плео? Кто избавит меня от него? И как мне не перемалывать одну и ту же мысль — она безумна, ну и что? Ибо в моем-то положении, при всей той ответственности, которая лежала на мне, было просто немыслимо, чтобы… Но в то же время я не мог представить себя в роли убийцы Плео. Как же мне было не думать о нем? Я пытался найти для него приемлемое занятие, а это вызывало у меня умственный зуд, своего рода антонов огонь, не дававший мне ни минуты покоя. Иногда я пытался урезонить себя: «Это твое наказание. Ты солгал, а теперь расплачиваешься. И это только начало, потому что Плео, доведенный до крайности, может пойти против тебя, если ты не сумеешь опередить его!»
Арманда, обладавшая поразительным чутьем, не могла не догадываться, что у меня неприятности. Но она по опыту знала, что когда мне станет невмоготу одному нести их бремя, я все равно доверюсь ей. А пока она ограничивалась тем, что смотрела на меня по-особому: с беспокойством и в то же время подозрительно, лишь умножая этим мои страдания. В ее присутствии я становился похож на мальчишку, которому требуется подпись в дневнике с плохими отметками. Это было невыносимо, и я в конце концов не выдержал. С фальшиво отрешенным видом, выдававшим меня с головой, я попробовал подойти к больному вопросу окольным, но дерзким путем.
— Меня кое-что беспокоит.
— Это заметно.
— О, не думай, ничего серьезного. Пожалуй, это неприятно, только и всего… Как бы ты поступила на моем месте? Мне порекомендовали одного человека… среднего возраста и с довольно трудным характером. К тому же он мало что умеет. На мой взгляд, ему подошла бы работа какого-нибудь сторожа, только, конечно, не ночного. Более высокого уровня, но все-таки что-нибудь такое, для чего не требуется особой квалификации.
Я играл с огнем, испытывая при этом смутное облегчение. Чтобы Арманда, сама того не ведая, помогала мне пристроить Плео — да это был бы настоящий реванш. Правда, я не сумел бы ответить, над чем именно. Возможно, меня побуждало к этому простое, хотя и не вполне осознанное желание сделать признание, сбросив с себя таким образом часть бремени. Мы как раз обедали дома вдвоем. Арманда чистила апельсин, и я любовался ей одной свойственной манерой снимать кожуру.