Бандурин рассчитался с возчиком, взял из саней два больших чемодана и вслед за Пьяных, подхватившим тяжелый мешок, прошел в барак.
— Мешок можно оставить в кладовке, а чемоданы лучше в тепло, — подсказал хозяину Бандурин.
В маленькой прихожей, с неуклюже сложенной кирпичной плитой, крутился вихрастый парнишка лет трех, исподлобья посматривая на незнакомого гостя. Сбросив полушубок, Иван приблизился к мальчугану.
— Ну, здравствуй, герой!
Карапуз ухмыльнулся, но руки не подал, в упор рассматривая Бандурина.
— Давай, Ваня, проходи в комнату. А тебе, Гринька, спать пора! — хозяин строго посмотрел на мальчишку.
— Подожди, я гостинец достану, — Иван порылся в кармане полушубка и извлек кулечек с конфетами. — На-ка, угости Глашу... Она еще не спит?
Малыш проворно схватил ручонками кулек и нырнул в комнату...
Бандурин не спеша опустился на старенький венский стул, с любопытством стал осматривать комнату, заставленную небогатой мебелью и железными кроватями.
— Жена на работе? — спросил он.
— Ага, — быстро ответил хозяин и напустился на друга: — Хорош гусь! Явился без предупреждения. Не мог отбить телеграмму?
— На перекладных добирался, без пропуска, дрожал, как пес... Сам понимаешь, дорога не близкая.
— Оно конечно... А как дома?
— Жена отпустила со скрипом, а отец, тот вообще... дескать, семью на его шею бросил... Вот так оно все нескладно получается...
Уложив детей спать, Игнат выставил на стол поллитровку водки. Говорили тихо, то и дело похлопывая друг друга по плечу и обнимаясь.
— Ну как ты, Ванюха, надолго к нам? Какие имеешь планы? — спрашивал Игнат.
— Привез вот мешок махорки, луку, чесноку, лаврового листа... Ищи покупателей. Но помни, что товар мой — только на золото. В золотоскупке за желтый металл что хошь купить можно: и харч, и барахло разное...
— Твой, Ваня, товар у нас в ходу. За деньги все мигом распродать можешь. А насчет золотишка — надо кое с кем посоветоваться... Тут дело посложнее.
— Сам поможешь?
— Из меня помощник плохой. Должность не позволяет. Я ведь надзирателем служу. Моя обязанность — следить, чтобы рабочие золотишко не крали. А у нас на прииске не только в шахте, но и на промывке золота заключенные работают, а среди них народец разный есть: того и гляди, чтобы самородок не проглотил или куда в одежду не запрятал... Мне с ними дружбу вести нельзя. Если начальство застукает — враз с работы и с прииска полетишь... А с моим здоровьем где такие деньги добудешь? Потому и приходится, как говорится, с золотом дружить, а в бедности жить...
— Давай, Игнаша, отложим этот разговор на завтра, — предложил Бандурин. — Утро — мудренее вечера.
Глава 2
Днем в чайной безлюдно. Облюбовав столик в дальнем углу, хилый, рыжеусый, веснушчатый Игнат Пьяных и толстый, как барсук, Бандурин приглушенными голосами ведут оживленную беседу.
— Вот ты говоришь: устраивайся на прииск, — глядя в глаза Игнату, говорит Бандурин. — Это что же, в шахту лезть?
— Ну, не обязательно в шахту. Можно что-нибудь полегче подыскать...
— А что я за это иметь буду? Добытое золотишко отдай государству, а себе... Нет, Игнат, такая работа меня не устраивает! Вот если бы собрать артельку под свое начало да сразу куш сорвать...
— Ну, об этом ты, Ваня, только помечтать можешь. Старатели ведь тоже государством контролируются. Им же и инструмент, и лес крепежный дается.
— Ничего ты не смыслишь, Игнат, в предпринимательстве! Мы с отцом еще до войны в одной дикой бригаде шабашничали, колхозам скотные дворы и дома строили... Заработки были что надо.
— А ты все же хапанул тогда и попал «на курорт», — съязвил Пьяных. — Деньги в те времена ценились дороже...
— Нет, Игнаша, не деньги были дороже, а никакой у нас не дается людям инициативы. Вот возьми Америку. Там, брат, любой может разбогатеть, если голова на плечах: хошь — золото добывай, хошь — торгуй, твое дело. Сумел кого объегорить — тебе же и прибыль в карман. Там у них это бизнесом называется. Мне бы туда... У них хитрость и ловкость рук дороже инженерного диплома ценятся. Вот я, к примеру, диплома не имею, зато хваткой бог не обидел... Зачем мне диплом? Что я, деньги не сосчитаю, если они появятся?.. И ты сосчитаешь, Игнаша, только подбрось тебе их побольше. Скажи, не так?.. По глазам вижу, что согласен со мной и понимаешь, о чем толкую.
— Конечно, понимаю, Ванюха, и сочувствие имею... Хоть и намолол ты сегодня лишнего...