Генератор все еще работал, но свежего снега на земле не было. Тиберта здесь не было с момента нашего совместного визита. Я постоял в отапливаемом здании несколько минут, потом вышел наружу.
Стрелка антенны стояла высотой около двадцати метров прямо за углом генераторной. Я пошел вдоль стены, и когда я свернул за угол, я внезапно снова оказался в буре. Меня снова чуть не сбило с ног, но на этот раз я быстро восстановил равновесие и начал идти, глубоко наклонясь, ориентируясь на здание.
В десяти метрах я наконец оказался у радиомачты. Я посмотрел вверх. Нигде не было света. Сначала я думал, что не вижу красных огней из-за грозы, но потом понял, что что-то не так. Что то неправильно.
Я схватил одну из растяжек с антенны и начал подниматься вверх. Менее чем в двух метрах от меня, прежде чем я смог увидеть крышу генераторной, башня заканчивалась четырьмя скрученными стальными заглушками. Башня стояла ровно.
Я быстро спустился вниз, упал на четвереньки и пополз назад. В нескольких метрах находилась часть радиомачты.
Я шел по скрученным стальным трубам, пока не пришел к набору стальных проводов, скрученных вместе. Сидя на снегу, я тянул их к себе, пока не держал кончик в руках.
Я достал фонарик и осмотрел концы в тусклом свете. Они были отрезаны. Они не перетерлись и не перекрутились. Они были прямыми, аккуратно срезанными. Я посмотрел вверх. Кто-то был здесь и перерезал эти провода. Кто-то, кто не хотел, чтобы мы связались с проливом Мак-Мердо.
Я принес свой фонарь с собой, достал из кармана свой «люгер», с трудом зарядил толстыми перчатками, затем пошел, как мог. Труп Тиберта лежал свернувшись калачиком под корпусом радиомачты. Его лицо было сильно изуродовано, а весь снег был покрыт замерзшей кровью.
Он, по-видимому, забрался наверх, и когда он поднялся, кто-то перерезал тросы внизу, в результате чего он умер. Я проклинал себя за то, что мне не хватило ума проверить, все ли в своих комнатах, прежде чем прийти сюда. Это не могло произойти намного раньше, чем час назад, так что у того, кто это сделал, было достаточно времени пойти в его комнату до того, как я приду сюда. Кусок антенны, прикрытый Тибертом, был полностью засыпан снегом и оказался слишком тяжелым для меня. Тиберт должен был лежать здесь, пока буря не уляжется и я не смогу вызвать помощь.
Я начал проползать мимо упавшей антенны к генераторной, когда снаружи, недалеко, внезапно завелся двигатель. Я остановился. Через мгновение я услышал еще один запуск двигателя. Загорелись два комплекта фар моторных саней.
Там были люди, и у них были мотосани. Двигатели прогрелись, когда я наавел свой Люгер и быстро сделал два выстрела прямо над одной парой фар. Какое-то время машина, казалось, двигалась ко мне, потом двигатель заглох. Фары остались включенными.
Вторая машина быстро приблизилась ко мне, когда я сделал еще два выстрела.
Один выстрел оторвал кусок металла от радиомачты. Что-то горячее ударило меня в бок и на мгновение выбило из равновесия. К тому времени, как я встал на ноги, сани тронулись, развернулись и молниеносно уехали прочь. Рев двигателей быстро стих в буре. Я выстрелил еще четыре раза в том направлении, куда, как я думал, они направлялись, и снова убрал пистолет.
Так что это был не Стальнов, но из того, что мне рассказал Тиберт, я сделал вывод, что это были люди с советской базы. Те движения по снегу, которые нашему пилоту показалось, что он видел накануне, вероятно, были этими людьми.
Я вернулся к башне, а затем обратно к генераторной.
Я весь дрожал от пронизывающего холода, болел левый бок, где пуля задела ребра. Я снова взял веревку и вернулся в здание администрации.
Пока я был на улице, ветер усилился, а поскольку я тоже был ранен, все это было горьким разочарованием.
Дважды я спотыкался и падал распластавшись в снегу, но когда я пытался встать во второй раз, я не мог найти веревку. Она уже не была напряженной, когда я нашел её снова. Я сильно потянул его и заметил, что он все еще прикреплена к корпусу генераторной.
С другой стороны, однако, она была свободна. Это означало, что она либо просто оторвалась, либо кто-то его оторвал.
Из-за холода было почти невозможно нормально мыслить, и я несколько секунд стоял, ошеломленный, со свободной веревкой в руках.
Затем я пошел дальше и натянул веревку так сильно, как только мог. Если веревка с другой стороны не улетела очень далеко от здания, я все еще мог следовать по ней до конца и просто ходить взад и вперед с туго натянутой веревкой в моей руке, и рано или поздно я вбежал бы в здание. Через десять минут я был в том месте, где была перерезана веревка. Я туго натянул её. Я пытался отличить свет от снега сквозь снег, но ничего не видел. Тропа была полностью засыпана снегом, и снег был таким высоким, что я увязал в нем по пояс. Я начал понимать, что понятия не имею, где нахожусь.