— Ну это… Это мы решим!
— А может, не гоняться за объектом по местам питейным? Может, сначала организовать им встречу в здании администрации порта? Предположим, Пал Палыч, то есть наш «АРАП», является туда под видом бизнесмена… Ну и так далее…
— Механизм вывода «АРАПА» на «ПРОРОКА» додумаешь сам… Это уже будет зависеть от тобой разработанной легенды прикрытия для, как ты его сейчас назвал? Пал Палыч?
— Ну да. В моей справке он — Ганнибал Ганнибалович, но в миру — «Пал Палыч».
— Ну, вот так и зашифруй новороссийским коллегам операцию… «Пал-Палыч»… Большего им знать не полагается… План доложить мне сегодня же! Ступай… Нет, постой! Разговор с «АРАПОМ» начнешь с его отца, его увлечения русским языком, посещения московского фестиваля, ну и так далее… Закончишь тем, что из-за этого с его отцом и разделались западные спецслужбы… У тебя в справке это очень живописно подано… Согласен?
— Насчет живописи?
— Что эффекты любишь, что ершистый — это я знал… Но чтобы еще и лесть любил… У меня сегодня день открытий в тебе, Казаченко! Запомни, я своё отслужил, у меня всё есть, а значит, могу позволить себе полиберальничать… С другими так не остри… Обрежешься! Усвоил?.. Теперь — ступай!
Когда Олег отпирал дверь собственного кабинета, у него в ушах продолжали звучать слова шефа: «Я своё отслужил, у меня всё есть, а значит, могу позволить себе полиберальничать…»
«Жаль, если старик уйдет… Да и старик ли? Нет, не вовремя он на пенсию засобирался… Может, кому-то после ухода Андропова эта голова пришлась не по нраву? А голова светлая, слов нет! Умница! Чего стоит, один лишь способ взять на крючок “ПРОРОКА”! До этого ведь еще никто не додумался!»
Вечером была получена санкция председателя Комитета на проведение операции «ПРОРОК» и использование в ней капитана милиции Аношина Ганнибала Ганнибаловича.
Еще через два дня «АРАП» был поселен на загородной конспиративной квартире на Успенском шоссе. Согласно предложенной Казаченко легенде, руководством ГУВД Москвы до матери и сослуживцев была доведена информация, что Аношин срочно помещен в инфекционное отделение военного госпиталя по поводу вирусного гепатита. Диагноз и местонахождение «больного» исключали возможность навестить его.
Обучением «АРАПА» на «курсах молодого бойца «невидимого фронта» занимались бывшие нелегалы советской разведки, проработавшие не один год в африканских странах проамериканской ориентации.
Контроль за продвижением курсанта «через тернии к звездам» генерал Карпов возложил на Казаченко. Олег каждую пятницу приезжал на загородную явку, где в течение 2–3 часов общался с обучаемым, чтобы тот мог расслабиться и излить душу знакомому человеку. Через месяц интенсивных занятий, во время их очередного свидания, «АРАП», заговорщически подмигнув и придвинувшись к Олегу, сказал:
— Олег Юрьевич, между нами, шпионами, говоря, я в недоумении…
Казаченко насторожился. Чего стоила одна форма обращения! Если бы не обезоруживающая и вместе с тем осмысленная улыбка «подконтрольного», Олег подумал бы, что Аношин перезанимался. Мало ли, нервное истощение. Работать-то капитану приходилтся по 14–16 часов ежесуточно кроме воскресений. Да еще в отрыве от привычной обстановки — матери и друзей. Английский язык, аутотренинг, проработка легенды прикрытия, занятия по практической психологии, инструктаж о светских манерах, да мало ли…
— Говори! — невозмутимо бросил Казаченко.
— Да вы наверняка в курсе, — продолжая улыбаться, нараспев произнес капитан, не сводя глаз с собеседника.
— Нет, — отрезал Олег.
— Видите ли, Олег Юрьевич, со следующей недели в мою учебную программу вводится еще один предмет. — «АРАП» по-прежнему протяжно смотрел на полковника.
«Черт подери, — мысленно ругнулся Казаченко, — зерна упали в благодатную почву. Ученик в достаточной мере овладел механизмом выведывания: не спрашивая ничего конкретного, недомолвками подвигает тебя к раскрытию тобой самим собственных карт, провоцирует на непроизвольное речевое высказывание, так, кажется, это называется у психологов. Меня пытается превратить в полигон только что приобретенного им оружия. Ничего не скажешь, ловок стервец!»
Оба молча смотрели друг на друга. В глазах «АРАПА» Казаченко читал немой вопрос: «Ну, как, удался мой психологический этюд?»
— Знаешь, Пал Палыч, похвально, что ты блестяще демонстрируешь усвоенные навыки психологического манипулирования собеседником. Не обижайся, но я ведь давно это уже проглотил и успел переварить, а переваренное, оно вошло в мою кровь и плоть. Ты же — только начал откусывать. Нет-нет, погоди!