— Эффекты любишь, Олег Юрьевич, ну-ну…
Генерал наклонил голову и продолжил «кошачье» передвижение по кабинету.
— Товарищ генерал! — Олег поднялся из-за стола. — Вы сказали: «четвертого раза не будет». Но я-то пробую в п е р в ы е. Так что же? Для Казаченко и первого раза не дано?!
— Не наезжай, Казаченко, — примирительно сказал генерал, — если Первый Дом допустит нас до этого, — Карпов кивнул в сторону визитной карточки, — «черного тела», через час получишь дело. А через день доложишь мне все материалы по нему и свои соображения… Свободен!
«Что-то шеф рифмой заговорил: «тело-дело», — подумал Олег, выходя из кабинета.
Генерал Карпов слово сдержал. Дело находилось в архиве, не «в работе», и через час было передано Казаченко.
Глава третья. «Баклажан»
Усевшись удобнее в кресле, Казаченко открыл полученное из архива Первого главного управления КГБ дело агентурной разработки Ганнибала Сесе Секо Куку Нгумбенду Ваза Банга, старшего сына императора.
Впервые в поле зрения резидентуры КГБ, действовавшей с позиций советского посольства в Чаде, кронпринц попал в 1955 году, начав посещать курсы русского языка при посольстве СССР в Чаде.
Пятнадцатилетний африканец обратил на себя внимание преподавателей (читай: офицеров КГБ) не только тем, что его привозили на занятия в «мерседесе» в сопровождении дюжины телохранителей. Таких было немало, ибо посещение курсов входившего в моду русского языка становилось своеобразной прихотью в кругу отпрысков правящей африканской элиты.
Никита Хрущев решил нанести международному империализму удар в подбрюшье, совершив обходной маневр. Почему бы не попробовать превзойти Генералиссимуса? Что нам турецкие проливы, озеро и плодородная долина вокруг горы Арарат? Не удалось Иосифу Виссарионычу создать форпост социализма в Малой Азии — обойдемся! Зато я овладею Африкой! Нет, не в ходе боевых действий — в ходе наступления идеологического!
Неплохая задумка, да? От перестановки воспетых в «Интернационале» слагаемых итоговая сумма, то есть триумф коммунистической идеологии на Земле, не изменится, ведь так? И хотя на содержании у КПСС по-прежнему оставались компартии в странах, так называемой западной демократии, но направление нашего главного идеологического удара теперь было нацелено на африканский континент.
Африка — это стратегический простор, где можно развернуть в боевые порядки пропагандистские армии, способные с ходу брать целые африканские государства. А вот продвижение коммунистических идей в США и странах Западной Европы представлялось советскому руководству «уличными боями в осажденном, но хорошо укрепленном городе, где каждый дом огрызается контрпропагандистским огнем на поражение». Потери велики, а результат? Ведь каждые четыре года, а то и чаще надо рапортовать партии и стране о семимильных шагах и достижениях. А это значит, что в отчетных докладах места поражениям быть не должно!
Изучая дело агентурной разработки, Казаченко не мог не отдать должное виртуозной работе своих коллег с Ганнибалом. Хотя кое-где, как патина на бронзе, с течением времени белыми пятнами проступили и промахи наших разведчиков.
Венценосного отпрыска обложили, как «волка флажками». Сотрудники резидентуры фиксировали каждый его шаг через навербованных в окружении монарха осведомителей из числа гувернеров Ганнибала. Все поступки будущего правителя тщательно анализировались. Постоянным опросам подвергались даже французские проститутки местных борделей, куда престолонаследник захаживал, дабы вкусить подпорченных плодов европейской цивилизации, а заодно самоутвердиться в собственном превосходстве:
«Смотрите, я — черный. Вы — белые. Но покупаю вас — Я. И делаю с вами, что взбредет мне в голову».
Принц посещал курсы русского языка при советском посольстве уже полгода, когда вдруг местный репортер-француз предложил нашим дипломатам приобрести у него подготовленную к публикации статью о скандале, якобы приключившемся с сыном африканского «помазанника Божьего». Находясь в публичном доме, тот якобы изувечил французскую проститутку. Статья эта, вместе с фотоснимком Ганнибала, выходящим из борделя, была подшита в деле. За отказ опубликовать разоблачительный материал репортер запросил 15 000 франков (сумма по тем временам, скажем прямо, сумасшедшая!).