Маша выразительно кашлянула, и Войцех с ужасом посмотрел в расширившиеся глаза Мелисенты. Сердце остановилось, дыхание замерло. Еще минуту, пока висело напряженное молчание, Шемет отчаянно восстанавливал его.
— Это записки моего прадеда, — тихо сказал он, — того, чей портрет у меня на стене. Мы так похожи, что я привык представлять себя на его месте. Вот, увлекся…
Мелисента рассмеялась и наградила его легким поцелуем в щеку.
— Ты бы на его месте тоже был героем, я знаю, — шепнула она, — только больше не пугай меня так, пожалуйста.
Войцех кивнул.
От пережитого его замутило. Кровь бешено застучала в висках, атрофированный желудок отказывался держать выпитое вино, а контроль над телом стремительно уходил. Войцех, наскоро пробормотав извинения, выскочил из-за стола, Бобби, поймавший умоляющий взгляд Мелисенты, выбежал за ним.
В туалете Войцеха вывернуло кровью. Алые капли пота выступили на лбу, покрыли испариной верхнюю губу. Он плеснул себе в лицо водой, торопливо смывая кровь, тут же розовыми каплями забрызгавшую раковину. В зеркале увидел Бобби за спиной.
— Тебе помочь?
— Спасибо. У меня сегодня все с собой, — Войцех достал из кармана пакетик и жадно припал к горлышку губами.
Бобби покачал головой, оторвал полосу от бумажного полотенца и принялся вытирать раковину.
— Я не это имел в виду, — сказал он, — хотя, в случае крайней необходимости…
— Прости, я не в себе. С друзьями не бывает достаточно крайней необходимости.
— Еще раз. Я чем-то могу помочь?
— У меня мозги не работают. Придумай что-нибудь. Не оставляйте ее сегодня наедине со мной – это опасно.
— Мы уезжаем?
— Еще не сейчас. Полчаса я продержусь. Пусть успокоится и забудет.
Мелисента, воспользовавшись отсутствием Войцеха, решилась заговорить с Машей о том, что ее тревожило весь вечер.
— У меня под лестницей – школьный рюкзак. В нем форма. Мне нужно будет переодеться, прежде чем попасть домой. А я не хочу, чтобы он знал.
— Что, совсем плохо дома? – участливо спросила Маша.
Мелисента молча кивнула.
— Только не говори ему.
— Не скажу, — пообещала Маша, — но не уверена, что у меня получится задержать его, если он захочет тебя проводить.
— Попробуй что-нибудь придумать.
Ответить Маша не успела. Зазвонил телефон, оставленный Войцехом на столе, и девушка взглянула на экран. Кадир Ал-Асмай. Машу словно молнией ударило. Только теперь она поняла, зачем Шериф так настойчиво ищет Шемета.
— Вот что, девочка, — произнесла она совершенно взрослым и не терпящим возражений голосом, — вызывай такси и бегом домой. Заодно и переоденешься. Я что-нибудь придумаю.
— Что-то случилось? – с тревогой спросила Мелисента.
— Пока нет. Но тебе лучше уехать.
— А я думаю, это называется иначе, — твердо ответила Мелисента, — это называется сбежать. И бросить. Дома я разберусь.
Благими намерениями… Сложно было назвать адом ее торопливые горячие поцелуи в темном подъезде с перегоревшей лампочкой. Свой Ад он носил с собой, всегда и везде.
— Я не знаю, какие тайны ты скрываешь, — прошептала она, — и не спрошу, пока сам не решишь рассказать. Но я хочу, чтобы ты знал – что бы ни случилось, я всегда на твоей стороне.
Войцех не ответил. Ее тонкие пальцы коснулись его лица, обрисовывая в темноте контур губ, бровей, век. Она потянулась губами к его глазам, чтобы снять слезу.
— Никогда так не делай, — хрипло прошептал он, отстраняя ее, — пожалуйста.
Дома было темно, все уже спали. Мелисента торопливо проскользнула в свою комнату. Швырнула на кровать рюкзак, вытащила из него форму, потянула через голову платье. В тусклом свете ночника влажно блеснуло алое пятнышко на груди, но платье стерло его, и она так и не успела понять, откуда оно взялось.
В зеркале снова мелькнули темные ветви, звезды посыпались дождем. Девушка в зеркале улыбнулась ей, и все погасло.
36. Манхэттен, Нью-Йорк. Фьялар. Войцех
— Рассказывай, как съездил.
Фьялар лежал на животе, повернув набок голову, блаженно размякая под руками сидящей на нем верхом Делии. Девушка разминала затекшие от долгой поездки, свернувшиеся в тугие клубки мышцы шеи и спины.
— Ага. Вот тут. И чуть ниже, — Фьялар подался под ее руку.
— Не ерзай. Не то перейдем ко второй части, не успев закончить с первой, — Делия сжала его плечо, — я не железная.
— Судя по твоей хватке, этого не скажешь, — усмехнулся гном.
Они сравнили отчеты о проведенном времени. Делию поразило, насколько выводы пока что незнакомого ей ярла напоминали заключения Лорда Регента. Это могло означать только одно – объективность суждений. Слишком уж разными были Тремере и Гару. Ее снова почти захлестнул приступ безнадежности и отчаяния. Строить планы на будущее ей никогда не нравилось, они вечно летели в Преисподнюю, сталкиваясь с реальностью. Зато в том, чтобы действовать раньше, чем думать, полагаясь на то, что тело само примет решения – в этом с ней мало кто мог сравниться. Фьялар, поначалу сердившийся на ее безумные и безрассудные выходки, давно смирился и привык полагаться на ее интуицию не меньше, чем на свою логику. Гном предпочитал обдуманные решения. Правда, принимал их быстро и не жалел потом о последствиях, если что-то шло не так, что, впрочем, случалось крайне редко.