— И кто тебе мешает? – нахмурившись, спросила Ингрид, — у нас здесь не монастырь. И стыдливость не в почете.
— Какая к троллям стыдливость? – рассмеялась Делия. – Я же дроу. Но вот шкуру свою я ценю гораздо больше, чем девичью честь. Как ты думаешь, не потеряю ли я в цене, если Шутнику станет известно, что я тут развлекаюсь?
Великанша в задумчивости закусила кончик золотистой косы. В словах Делии была правда, о том, что ее тут держали, чтобы обеспечить лояльность строптивого и упрямого гнома, Гуннлод было известно. Как и об исключительной ревнивости представителей подгорного племени. Девушка нравилась Хозяйке охоты, и она не считала, что за маленькие развлечения обязательно расплачиваться жизнью.
— Завтра я выезжаю на трехдневную охоту, — ответила она, — можешь воспользоваться моей спальней. Но за то, чтобы никто не прознал об этом, отвечаешь головой.
— Отвечаю, — улыбнулась Делия, — не сомневайся.
Огромная дубовая дверь оказалась незапертой, как великанша и обещала. Делия и Хельвард проскользнули туда, как только звук охотничьих рогов возвестил об отбытии хозяйки. Комната находилась над самым центром Большого холла, и корень Мирового ясеня пронзал ее насквозь, уходя сквозь потолок в бесконечную высоту, связывая Нифльхейм с Асгардом.
— И что толку? – спросила Делия, — он все равно ведет в Зимний Холл. Лучше уж Гуннлод в качестве тюремщицы, чем Локи в роли палача.
— Погоди и увидишь, — шепнул Хельвард, присаживаясь на широкую кровать, изголовьем которой служил Иггдрасиль.
Делия кивнула и присела рядом с рыжим воякой.
— Как тебе удалось утереть нос хримтурсам? – спросила она, чтобы время ожидания за разговором не тянулось столь томительно.
— Никак, — хмуро ответил Хельвард, — у Высокого* действительно ко мне счет. Я проиграл битву, в которой он сделал на меня ставку в споре с Фрейром. Если честно, даже до битвы не дошло. Мы с ребятами надрались вдребезги, и эльфы застали нас спящими вповалку прямо на поле боя. Убивать не стали – много чести. Отобрали оружие и расписали доспехи обидными словами. Один на этом деле потерял усыпанный камнями кинжал. А я – надежду попасть в Вальхаллу.
— Грустная история, — Делия не смогла удержаться от улыбки.
— Зато теперь у меня появился шанс обратить на себя внимание той, о которой я мечтаю, — вздохнул Хельвард.
— И не мечтай, — Делия настороженно поглядела на него, словно ненароком положив руку на эфес эспады.
— Ты красивая девушка, — покачал головой Хельвард, — но у той, которая мне нужна, на шлеме крылья.
Ответить Делия не успела. По отростку Иггдрасиля прошла легкая дрожь, и корень засветился голубоватым светом.
— Скоро, — прошептал Хельвард, — жди, когда он весь превратится в свет.
Делия кивнула.
За дверью раздался грузный топот и лязг оружия.
— Откройте дверь! – от грозного голоса Хрюма задрожали стекла в маленьких окошках, — или я ее вынесу к чертям собачьим.
— Попробуй, — вполголоса ответил Хельвард, выхватывая из-за спины двуручник.
Делия потянула из ножен эспады.
— Оставь, — воин положил на ее плечо тяжелую руку, — это не твой бой. Тебя ждут.
— Кто? – ответа Делия так и не дождалась.
Дверь разлетелась в щепки под ударами громадной шипастой дубины, и в комнату ввалился огромный великан с перекошенным от злобы лицом. За его спиной стоял десяток вооруженных до зубов головорезов, решивших принять участие в развлечении. Иггдрасиль разгорался голубым пламенем, но все еще больше походил на древесную ветвь, чем на портал.
Хельвард взмахнул мечом и сделал шаг к двери.
— Уходи со мной! – крикнула Делия, — тебе не справиться с этой громадой.
— Хороший день, чтобы умереть, — ухмыльнулся воин, — для меня, по крайней мере.
Делия молча кивнула и отступила к отростку Иггдрасиля. Уже сквозь синий огонь она видела, как Хельвард нанес хримтурсу удар в грудь, но меч отскочил от толстой шкуры великана. Дубина обрушилась на рыжую голову.
— Один! – закричал Хельвард! – Один!
В синем пламени мелькнули золотистые крылья, и Делию охватила тьма.
Когда зрение вернулось, девушка обнаружила себя в небольшой комнате, освещенной светом единственной толстой свечи в резном деревянном подсвечнике, стоящей на круглом мраморном столе. По стенам тянулись полки, забитые свитками и книгами в сафьяновых переплетах. В кресле у камина, спиной к ней, сидел кто-то в длинном сером балахоне и остроконечной войлочной шляпе, из-под которой на спину свисали длинные седые волосы.