Мелисента вошла в спальню, и, бросив взгляд в зеркало, залилась краской. Делия тут же вспомнила завесившую зеркало после предыдущей репетиции простыню и тихо ухмыльнулась.
— Ничего, детка, — шепнула она, покровительственно обнимая Мелисенту за плечи, — дай срок, я тебя кое-чему научу.
— Это еще кто кого научит, — пробормотала Мелисента, почти неслышно, опуская глаза.
Делия взглянула на нее с удивлением. Понимающе кивнула и рассмеялась.
— Думаю, Ваше Высочество, мы еще найдем время подробно это обсудить, — подмигнула она, приседая в шутливом реверансе.
На этот раз они обсудили менее щекотливый, но не менее важный вопрос – неуместность флердоранжа и удачную замену его на махровые хризантемы, как нельзя лучше оттеняющие экзотическую красоту дроу.
На столе, из уважения к Князю, были только традиционные напитки, Войцех и Норвик подкрепились в спальне, выставив оттуда зацепившихся за просмотр свадебных сайтов девушек. Наконец все собрались, и Фьялар, глубоко вздохнув, приступил к делу.
Переговоры оказались делом нелегким. Фионнбар еще помнил времена Раскола, когда стремительно распространившееся неверие людей в живущий рядом с ними Дивный Народ не только захлопнуло Врата Авалона, но и лишило фейри прежней силы. Восстановление, кропотливое и медленное, далось им недешево, Греза, сталкиваясь с Банальностью, рассеивалась, Гламур, составлявший основу магии, слабел, фригольды* один за другим исчезали. Инквизиция только раздувала пожар, пожиравший их владения. Те, кто еще верил в могущество Детей Даны, горели на вполне реальных кострах, а сами Ши и даже Малый Народец, провозглашенные демонами и злыми духами, вынуждены были уйти в тень, и только возрождение в телах смертных позволяло им сохранить необходимый для выживания контакт с реальным миром.
Хрупкое равновесие, достигнутое таким трудом, легко можно было нарушить. И Князь опасался, что все повторится снова. Но Фьялар, вкладывая в свои слова весь присущий ему дар убеждения, настаивал на том, что только выход из тени, только открытое появление Дивного Народа среди людей может вернуть им веру настолько сильную, что ее хватит на преодоление Раскола и воссоединение с Авалоном.
— Более того, — Фьялар говорил громко и страстно, догадываясь, что не только логика, но и сильные эмоции помогут ему убедить Князя, — настал момент, когда Мидгард может изменить саму форму своего существования. Влиться в Девять Миров, стать ближе к Авалону и Альфхейму, открыть новые Пути. Магия станет неотъемлемой частью этого мира, а Дивный Народ займет подобающее ему место среди многих.
— Звучит заманчиво, — Фионнбар поднял бокал вина и пригубил темно-красный напиток, — но почему мы первые? Я хотел бы посмотреть, как люди отреагируют на появление других «несуществующих» существ.
— Переговоры о внесении законопроекта, признающего за Сородичами гражданские права, уже ведутся, — сообщил Норвик.
— При всем уважении к вашему сверхъестественному статусу, — возразил Князь, — вы люди. В то, что человеческого в вас больше, чем потустороннего, убедить людей будет нетрудно. Да и Гару – почти люди, пусть в волчьей шкуре. Мы – иные, человеческие тела для нас все равно, что одежда, дресс-код, позволяющий появиться на публике.
— Тогда о ком речь? – спросил Фьялар.
— Цверги. Альвы.
— Я надеюсь, кендеров тут не предвидится? – ухмыльнулась Делия.
— Ни кендеров, к счастью, ни халфлингов, к сожалению, — ответил Князь, — хотя лепреконы ничуть не лучше. Но…
Он задумался, медленно смакуя терпкое красное вино.
— Возможно, ты прав, Фьялар, — заключил он, — я чувствую, что мир меняется. Если мы будем тянуть с решением, первыми могут оказаться гоблины и орки.
* Фригольд – место силы, где фейри могут черпать Гламур прямо из Грезы. Холмы Ши в Ирландии – пример фригольдов
48. Южный Бронкс, Нью-Йорк. Екатерина
Ранняя жара не пошла на пользу заброшенным трущобам. Сырой ветер сменился пыльным, от мусорных баков еще сильнее потянуло гнилью, серые пятна плесени высохли и потемнели. Екатерина поморщилась, задумавшись над несправедливостью природы, – ее телу было отказано в наслаждениях плоти, в то время как ее терзания, включая омерзение от тошнотворной вони, были ему доступны. Она натянула высокий воротник черного хлопчатобумажного свитера почти до носа и постаралась отвлечься от неприятных ощущений.