На этот раз собрались практические все. Это на президентских выборах в многомиллионной стране человеку может закрасться в голову самоуничижительная мысль, что его маленький одинокий голос на самом деле ничего не решает. Полторы сотни Сородичей, разделивших Большое Яблоко на неравные доли – кто сколько сумеет заглотать, — своим голосам цену знали. В эту ночь каждый из них делал выбор, от которого его не-жизнь будет зависеть, по меньшей мере, десятки, а не то и сотни лет.
Архонт, уворачиваясь от многочисленных желающих узнать его мнение о результатах выборов еще до их начала, прошел в капеллу. Мраморные надгробия рыцарей и монахов, свезенные сюда со всей Европы, островками врезались в каменную плитку пола. Легко было представить себе, что это Патриархи, в суровом молчании наблюдающие за суетой своих нетерпеливых потомков. Сжатые губы и пустые глазницы выражали явное неудовольствие. Тео задумался, как бы мертвецы отреагировали на эти надгробия, увезенные далеко от когда-то покоившихся под ними костей. Если, конечно, среди них не было тех, кто под своей могильной плитой лежать не собирался.
Пьета, украшавшая одну из стен капеллы, тоже навевала на Архонта совсем не христианские мысли. Слишком гладкие, застывшие в странных гримасах лица святых на барельефе и безвольно обвисшее, полуобнаженное тело, снятое с креста, странно напоминали ему о кровавых трапезах и других малоприятных ритуалах Шабаша. Впрочем, скорее всего, это скульптурное панно и было выбрано за его почти кощунственный вид.
Основные участники событий уже начали собираться в капелле, несколько плотных кучек, старающихся держаться поближе к своему клану.
Чудовищно уродливый Калеброс, рядом с которым многие из его окружения казались почти похожими на людей. Шарк улыбался, демонстрируя акулью ухмылку, Дядюшка Вонючка, напротив, недовольно хмурился, озираясь по сторонам.
Хелен, в деловом костюме, с плотной нитью крупного жемчуга, охватывающей чуть тронутую возрастом шею. Великолепная в алом вечернем платье Иветт, в точности напротив главной соперницы. Кадир, в блеске белоснежного смокинга и черной бороды, громко приветствовал Тео, помахав ему рукой. Стоявший рядом с Шерифом Норвик бросил архонту быструю улыбку, но ничем другим не выдал, что знаком с Тео лучше большинства присутствующих.
Даже среди нарядных и вычурных Тореадор Норвик сегодня отличился. Из парчовых рукавов бледно-розового камзола свисали кружевные манжеты, закрывая кисти до самых кончиков пальцев. На ногах, затянутых в кремовые чулки под бантами панталон, – низко открытые туфли, с тупыми носами и серебряными пряжками. Довершали все это великолепие пышнейшее жабо, заколотое огромной изумрудной брошью, и чуть не фунт пудры на стянутых в запрятанную в черный фуляр косицу волосах. Тео улыбнулся, одобряя про себя находчивость Норвика. Если хочешь, чтобы не заметили, насколько ты стар, постарайся казаться старше, чем о тебе думают.
Тео слегка покачал головой, и крахмальный воротник сорочки неприятно царапнул шею. Маскарад Норвика напомнил ему о странности и необычности происходящего здесь. Если бы, как в большинстве других городов, где правила Камарилья, Принцем становился тот, кто старше других, чье поколение ближе к Каину, у Норвика не было бы здесь ни одного соперника. Сам Тео рядом с ним мог бы показаться желторотым неонатом, и лишь немногие из присутствующих достигли того же возраста своей не-жизни, что и архонт. Старшие, занятые своими интригами в давно облюбованных местах проживания, не торопились перебираться в Нью-Йорк, все еще казавшийся им опасным, и большую часть сообщества составляли молодые по меркам Сородичей вампиры. Зато амбиций и жажды власти им всем было не занимать. И этим Норвик разительно отличался от других. Топор, которым он так гордился, служил ему всего лишь для устранения преград на пути служения Музам. Тео этого понять не мог, но в душе уважал Норвика, сумевшего устоять перед всеми искушениями, сгубившими уже не одного его ровесника.
Тремере, мужчины все как один в черных фрачных парах, а женщины в протокольных вечерних платьях, словно собравшиеся всем кланом на дипломатический прием, в строгом соответствии с рангом стояли за спиной у Беса. Лорд Регент зловеще ухмылялся, явно стараясь оправдать самые худшие опасения своих недоброжелателей, но Тео показалось, что черные глаза карлика полны добродушного лукавства, а в ухмылке слишком много злодейства, чтобы поверить в ее коварство.