— Да, — Войцех снова улыбнулся, — и я тоже.
— Старая сказка, — Ребекка коснулась его руки почти материнским жестом, — «Красавица и чудовище». Любовь способна сотворить чудо.
— «Любовь должна быть настоящей», — кивнул Войцех, — я об этом читал.
В сторонке Рамо зачем-то выяснял подробности недавней поездки Инянги в Африку.
— Проще сказать, когда там происходило что-то хорошее, — отвечала негритянка, — и, боюсь, это будет рассказ о периоде колониализма.
— Разве ты не поддерживаешь освободительное движение? — удивился индеец и наморщил лоб, вспоминая когда-то слышанные слова, — а как же эти... растафарианство, негритюд, кармический долг белой расы?
— Какой долг? — фыркнула Инянга, — да, белые люди брали земли силой. Но они обращались с этими землями, как со своими. Люди ехали в Африку жить и работать. А настоящая эксплуатация началась только теперь, когда свободные народы слишком заняты гражданскими войнами, чтобы ее замечать. Вот и весь негритюд.
— И нет никого, кто даже пытается?
— Еще остались. У одной девушки даже есть кое-какие успехи... и она, кстати, совсем не черная.
* Каитифф – вампиры без клана. Обычно Каитифф становятся птенцы, брошенные своим Сиром сразу после обращения, и не получившие должного руководства по становлению и обучению клановым Дисциплинам. В редких случаях это идет новообращенным вампирам на пользу – они открыты для изучения Дисциплин любых кланов
67. Бруклин. Нью-Йорк. Крис
Ничем не примечательное типовое кафе с покрытыми пластиком светлыми столиками и обтянутыми дерматином стульями. Типовой кофе с черствыми рогаликами, как будто кто-то собирался его пить. Но даже запах наводил на Криса тоску.
Он сменил по дороге четыре автобуса и дважды спускался в метро, путая след. Ингрид часть пути проделала по воздуху, в облике летучей мыши. Сейчас они сидели, глядя друг на друга через стол с остывающим кофе, оба в черных джинсах и футболках, тяжелых ботинках, с настороженными взглядами и напряженно сжатыми ртами. Крис был выше на пару дюймов, но рядом с крепкой широкобедрой девушкой казался чуть не мальчишкой. А если учесть истинную разницу в возрасте – без малого девятьсот лет, то и вовсе младенцем. Но, несмотря на это, ковбой чувствовал, что целиком и полностью отвечает за безопасность светловолосой Рыси. Ингрид действовала почти в одиночку, ни контракт с Организацией, ни интересы клана не прикрывали ее. В глазах Примогената и даже Принца, она была Анархом, а для тех, кто считал себя посвященным в большую политику кланов, так и вовсе Валькирией – существом непредсказуемым и опасным. То, что девушка согласилась работать с ними, вызывало глубокое уважение Криса, но Бруха знал, какой опасности она подвергает себя, придя на встречу с ним.
Личность «достоверного источника информации» Крис скрывал даже от Брюса МакГи, к которому, несмотря на свое стойкое отвращение к государственным службам вообще, Бруха проникся глубоким личным уважением. Революция, как показал опыт России, – дело, требующее долгой и тщательной подготовки, анализа последствий и безусловной чистоты помыслов. Так что до исполнения прометианской мечты было далеко, и пока Крис вполне согласен был на легализацию прав, которая позволила бы ему вести свою антигосударственную деятельность в гораздо более широких масштабах.
На встрече настояла сама Ингрид. Хотя обычно она пользовалась для связи с Крисом линией, за безопасность которой Джонни Шарк ручался своей зеленой бугорчатой головой, сегодняшнюю информацию она предпочла доставить лично.
— Валькирия, которую Фьялар отправил к МакГи, заговорила, — сообщил Крис, бездумно двигая по столу чашку с кофе и с трудом подавляя в себе желание оглянуться через плечо.
— Гудрун, — кивнула Ингрид, — ее зовут Гудрун. Брунгильда в ярости от того, что потеряла ее. Но она уверена, что Валькирия встретила окончательную смерть.
— Это хорошо, — улыбнулся Крис, — пусть продолжает так думать. Гудрун говорит, что поначалу Ассамиты не слишком охотно взялись за это задание, и только обещанная им кровь Ксавьера заставила их ввязаться в столь сомнительное предприятие. Но теперь ей кажется, что Убийцы заинтересованы в происходящем даже больше Брунгильды.
— Возможно, — кивнула Ингрид, — но об их мотивах я могу только догадываться, со мной их никто не обсуждает. Зато я, наконец, узнала о том, какой у них конкретный план. Убийство президента – ни больше, ни меньше.