— Да не упомню уже точного места, — Саня сник, — и вообще, они же там не живут. По делу приходили.
— А где живут? – с интересом спросила Лена, — у нас и лесов-то толком нет, чтобы волкам прятаться.
— Они в городе живут, — неожиданно улыбнулась Маша, — и не прячутся. Вот только надо знать, куда смотреть. У вас байкерский клуб есть?
— И не один, — поморщившись, сообщил Саня, — только, знаешь, это в старых фильмах они бунтари и бродяги. А эти… Выродились, в общем. На них надежды мало.
— Не все, — мечтательно сказала Лена, — я как раз на днях такую компашку видела… Красавцы все, как на подбор…
— Ты с каких это пор на красавчиков западать стала? – поморщился Саня.
— Я про байки, — рассмеялась Ленка, — а ты что подумал? Но и ребята стильные, и девчонки не для того, чтобы за спиной возить… Название у них еще было… Музыкальное. То ли «Благородные мертвецы», то ли … Ну, это ж их гимн… «Born to be wild»…
— Steppenwolf? – подкинул идею Бобби.
— Ну да… — Ленка вдруг хлопнула себя по лбу, — вот, говорила же Машка, что не прячутся. Степные Волки.
— И долго мы будем так бродить? – сердито спросила Ленка.
В этой невысокой русоволосой девушке, с легкой россыпью веснушек на слегка вздернутом носу, кипела неуемная жажда полезной деятельности, и ночную прогулку по городу, пусть даже и в хорошей компании, она воспринимала, как непростительное безделье.
— Пока не набредем, — сурово распорядился Саня, — девчонки твои говорили – вчера Сила чуть не в половине точек, которые мы в разное время засекли, странно мерцала. Похоже, они к чему-то готовятся, а нас мало.
— А мы их точно узнаем? – с тревогой спросил Бобби.
Волков он видел в Нью-Йорке всего пару раз, и то мельком, и вовсе не был уверен, что их можно отличить от людей с первого же взгляда. А название могло оказаться простым совпадением, мало ли у хороших групп времен настоящих «Ангелов Ада» может быть поклонников?
— Узнаем, — убежденно ответила Маша, — главное, смотреть в оба.
Пока что внимательно-любопытные взгляды чуть не втравили их в неприятности. В Ростове, действительно, был далеко не один байкерский клуб, и мрачные заросшие волосами мужики с пивными животиками, затянутыми в клепаную кожу, недобро косились на слишком пристально приглядывавшуюся к ним четверку.
Влажная июльская жара выманила горожан из душных квартир, маня прохладой ночного Дона, холодной пеной над запотевшими пивными бокалами, легким ветерком, изредка шевелящим листья деревьев на Пушкинском Бульваре. Саня и Бобби с тоской озирались на остающиеся за спиной уютные столики ночных кафе со спасительно-холодной янтарной жидкостью, но Маша тянула их дальше, пробираясь сквозь оживленную толпу.
Старинные дома, окаймлявшие бульвар, вдоль нижних этажей обросли кафешками и пабами на любой вкус, но пока что ни один из них не казался похожим на волчье логово. Да и стоянки для мотоциклов в той части Пушкинской, по которой они прогуливались, быть не могло. По причине ее полной пешеходности. Этот факт даже Ленка отметила слишком поздно, просто не сообразила принять во внимание, планируя маршрут. И теперь девушки торопились туда, где байкам нашлось бы место рядом с всадниками.
Между Ворошиловским и Буденовским проспектами бульвар стал уже, по сторонам его замелькал свет фар. Маша дернула Бобби за рукав, кивком указав ему на ближайший бар по левой стороне улицы.
Над ярко освещенной дверью из грубо отесанных досок угрожающе нависал слега поржавевший чоппер нераспознаваемой фирмы. Из полуутопленных в асфальт окон, забранных тяжелыми решетками, открытых по причине жары и экономии на кондиционере, доносилось что-то тяжелое, как двухпудовая гиря. Гроулинг скрежетал по оконным решеткам, вырываясь на не слишком большую стоянку, на которой к толстым и низким столбикам были прикованы тяжелые байки. Еще с десяток стоял прямо на тротуаре.
Громкие сердитые голоса были слышны еще за пару кварталов. У входа в бар две компании весьма серьезного вида спорили о местах на стоянке. Разница между ними сразу бросалась в глаза.
Высокие и крепкие парни, все как на подбор со светлыми волосами, остриженными ежиком, напоминавшим вздыбившуюся на загривке шерсть, с зелеными или желтыми глазами, слишком яркими для человеческих, плечом к плечу стояли перед разношерстной группой ребят и девушек, ничем друг на друга не похожих, кроме звериной грации стремительных движений.
Когда четверка друзей приблизилась к ним, разговор уже начал напоминать грозное рычание.