— А ты? – ответила Рыжая вопросом на вопрос, поскольку не была уверена, чего от нее хочет Цимисх.
— Я? – усмехнулся Симокатта. – Ничего. Ничего такого, что стоило бы видеть. Это не входит в список моих умений.
— А в список моих — входит? – криво ухмыльнулась Рыжая. – Почему в руководстве не отразили?
— Было, — отпарировал Симокатта, — но в общих чертах. Невозможно же расписать работу процессоров для каждого конкретного случая.
— Процессоров… — задумчиво протянула Кэрол, — и я должна видеть «что-то», чего не видишь даже ты… Но не думаю, что вижу.
— Не так смотришь, — объяснил Симокатта, — но как нужно, я подсказать не могу. Просто уверен, что «дополнительные уровни восприятия» должны включать такую возможность. Попробуй с ними поэкспериментировать.
Кэрол пришлось признаться себе, что, увлекшись открывшимися перед ней физическими возможностями, ментальные она пока недооценила. Считала, что для их тестирования не представился случай. А теперь Алексус утверждал, что она проглядела что-то, лежащее для ее новых умений на поверхности. Но как отдавать приказы собственному мозгу, даже если он усилен и дополнен электроникой? Тут следовало действовать тоньше.
Она попыталась вглядеться внимательнее, перефокусировать взгляд, отрешиться от оценок увиденного… Девушка. В голубом хирургическом костюме и маске, подающая блестящую трубку закутанной в такой же костюм старухе, недрогнувшей рукой вспарывающей кожу лежащему под наркозом мужчине… Не так. Глубже, дальше, в самую суть…
И она увидела. Мелисента словно стала выше и тоньше, длинные темные волосы шелком заструились по лиловому платью, перехваченному серебристой лентой пояса. В синих глазах загорелись искорки, на юном лице проступило знание, древнее человеческого. А еще страсть. Желание, такое сильное, что оно просто не могло не осуществиться. Никакие правила, законы природы и злая воля не могли устоять пред этим «да будет так!».
— Что ты видишь? – шепотом спросил Симокатта.
— Принцессу, — тихо ответила Кэрол, — Майскую Деву, дочь Фионнбара и Уны. Кажется, я начинаю понимать Шемета.
— Это вряд ли, — рассмеялся Симокатта, — юный Войцех влюблен в свою девочку-жену, и потому она так глубоко прячет Принцессу в себе.
— А не очень юный? – с иронией в голосе спросила Кэрол.
Симокатта расхохотался так громко, что соседи сердито зашикали на них, но Цимисх не обратил на это ни малейшего внимания.
— Вот теперь я уверен, что ты действительно видишь то, что стоит видеть, — заявил он, — запоминай, как ты это сделала.
— Думаешь, пригодится? – поинтересовалась Рыжая.
— Весьма вероятно, — серьезно ответил Алексус, — и не только для того, чтобы разобраться в чужой личной жизни. Ты можешь видеть скрытую или двойную сущность любого, у кого она есть. А у нас имеются враги, которые прячутся под двойной маской.
— Ассамиты, — кивнула Кэрол, — да, пригодится.
Она снова перевела взгляд на операционный стол, и некоторое время они сидели молча. Каспи закончил с установкой процессоров, и доктор Холмс переместилась к голове пациента. Аманда подозвала Мелисенту, и они включили аппарат генетического перепрограммирования, на голографическом мониторе которого сдвоенные спирали ДНК светились разноцветными сегментами, медленно менявшими окраску под чутким руководством миссис Чэнь. Мелисента стояла рядом, просто наблюдая. Но вдруг наклонилась к уху Аманды, что-то быстро зашептала. Та довольно кивнула, по глазам, залучившимся морщинками, стало видно, что она улыбается. Спираль чуть ускорила вращение, цвета стали ярче.
— Интересно, — задумчиво произнесла Рыжая, — где кончается органик, и начинается синтетика.
— Хочешь сказать: «Где заканчиваюсь я»? – усмехнулся Симокатта.
— Возможно, — кивнула Кэрол, — но на чужом примере удобнее.
— Ну, сердце, процессоры и прочие импланты, которые можно вынуть или заменить, даже не обсуждаются, — ответил Симокатта, — немногим отличается от механической руки. Новые генетические коды – это, без сомнения, тот же человек. С таким же успехом на них могла повлиять болезнь или радиация, только в сторону ухудшения. Это ничего не меняет. А вот кремний, металлы, прочие материалы, полностью слившиеся с организмом, ставшие его неотъемлемой частью… Спорный вопрос. Во всяком случае, в отличие от бессмертия или повышенного иммунитета по наследству не передастся, если рожать будешь.