— Ты меня уже приглашала, — возразил Алексус с довольной ухмылкой, — мне и одного раза достаточно.
— А мне нет, — фыркнула Кэрол, — пошел вон.
— Да пожалуйста, — Симокатта пожал плечами и растворился в воздухе. Книга медленно опустилась на стол.
В ту же секунду раздался стук в дверь и голос Алексуса.
— Рыжая, к тебе можно?
— Нельзя, — заявила Кэрол. Но голосу явно не достало убежденности, потому что Цимисх уже восседал в кресле, заложив ногу за ногу и обхватив колено длинными пальцами.
— Не воровал я никаких ключей, — с обидой в голосе проговорил он. И тут же, пока она снова его не выставила, добавил, — Кэрол, нам поговорить нужно.
— Нам? – хмыкнула Рыжая. – Или тебе?
— Я лечу с тобой в Аламут, — невозмутимым тоном сообщил Алексус, — и пришел узнать, когда вылетаем.
— Никуда ты со мной не летишь, — объявила Кэрол.
— Это еще почему?
— Потому. С парашютом ты прыгать не умеешь, приказы выполнять не станешь. Да я и понятия не имею, что тебе приказывать. Ты же полон сюрпризов.
— В моем контракте сказано, что я имею право наблюдать за результатами эксперимента.
— А в моем, — вспылила Кэрол, — такого не сказано. У нас разные контракты, Алексус.
Симокатта поднялся с кресла, пересек комнату из конца в конец, остановился. Густая тень скрыла его лицо.
— Кэрол, — глухим и отстраненным голосом начал он, — Когда-то, давным-давно, у меня была жена. Прекрасная, как цветок, и нежная, как майское утро. Я ее боготворил, но говорил с ней только о любви. И у меня были товарищи по цеху. С ними я говорил о придворных интригах и заказах. Потом, после смерти, у меня была собратья по Клану. Мы говорили о крови и ритуалах, Джихаде и Геенне. Еще позже у меня появились коллеги, с которыми я мог поговорить о дизайне и об искусстве. А потом... Кажется, у меня появился друг. Девушка. Но в моем состоянии это не имеет значения.
Глаза его блеснули алым в густой тени.
— Кэрол, если я могу помочь, я хочу это сделать. Очень.
— А о чем ты говоришь со мной, Алексус? – тихо спросила Рыжая.
— Обо всем. Ни о чем. С тобой я могу даже молчать.
Рыжая резко поднялась с дивана и подхватила со стола сумку.
— Поехали.
— Куда?
— Как, куда? На аэродром. Или я настолько растрогалась, что прыгну с тобой в обнимку? У тебя есть три ночи, Алексус.
Она еще раз внимательно поглядела на него.
— И забудь эту довольную ухмылку. Это приказ.
147. Авиабаза Неллис. Невада. Войцех
Вечер начинался так хорошо. Мелисента помогала ему собирать сумку и расцвела, когда он достал из шкафа и положил поверх тщательно выглаженных форменных рубашек голубой вязаный шарф. И, как теперь уже каждую ночь, застенчиво улыбалась, когда он осторожно провел рукой по нежной коже внизу живота, нащупывая уже немного выступающую над косточкой твердую округлость, и отметил это место поцелуем.
Мелисента подалась навстречу его ласке, и отвечала пылко, и очень старалась все сделать так, как ему нравится. А Войцех был особенно заботлив и нежен, и...
И стало ясно, что, как они ни стараются оба делать вид, что это не прощание, с каждой минутой все более очевидно, что это оно и есть.
Потом он еще долго целовал ее, баюкая на плече, нашептывая на ухо самые нежные и ласковые в мире слова...
Но сейчас она все равно лежала рядом, стараясь дышать ровно и неглубоко, чтобы он поверил, что она спит.
— Мел?
Мелисента резко развернулась к нему, прячась в его объятиях, и горячо зашептала:
— Пообещай, что вернешься.
Войцех крепче прижал ее к груди, но промолчал.
— Обещай, что с тобой ничего не случится. Обещай, что постараешься вернуться. Обещай...
Она расплакалась и судорожно всхлипнула:
— Обещай хоть что-нибудь.
Мелисента рыдала взахлеб у него на груди, и ее хрупкие плечи вздрагивали под его руками, а слезы текли горячо, как кровь из ран.
Но Войцех только прижимал ее к себе и молча смотрел поверх ее головы в темноту комнаты сухими невидящими глазами.
Когда она выплакалась, Войцех утер ей глаза уголком простыни, пригладил волосы и тихо сказал:
— Я обещаю не рисковать больше, чем потребуют обстоятельства. Годится?
— Да, — выдохнула Мелисента и снова прижалась к нему.
Утром Войцеху удалось выскользнуть из дома незаметно, пока Мелисента еще спала.
День он провел в небе. И в канцеляриях. Сначала пришлось лететь в Нью-Джерси, на базу МакГуайр, где он дважды в неделю проходил резервистскую службу, сдавать дела. Потом в Денвер, Колорадо, в Центр личного состава резерва, срочно получать бумаги о переводе в Неллис. Если бы не Дакота, в один день Шемет точно не уложился бы. В Центре на него и так смотрели косо, секретарша ворчала, что нормальные люди спокойно дожидаются, пока все пройдет по официальным каналам, а не ломятся к начальству в неприемные часы.