В подвале, кроме пары гостевых спален для Сородичей, люка в подземные ходы Носферату и довольно вместительного склада редко используемой аппаратуры, находилась еще пара пустовавших кладовок. В одной из них Фьялар и обнаружил аккуратно сложенные стопками книги в тяжелых переплетах, футляры с магическими свитками и помятую, знакомую еще по Свартальфхейму, кирасу.
Судя по осевшей на кирасе пыли, книги Делия перетащила уже давно. И Фьялар очень хорошо понимал, что это означало. Она знала о его решении. Возможно, даже раньше, чем он сам, потому что не пыталась следить за своими мыслями, опасаясь запустить гейс. И приняла его без вопросов, целиком и безоговорочно. Фьялар грустно улыбнулся. На этот раз была очередь дроу уходить, оставляя за собой привычный и родной мир. Хотя, конечно, и в этом она уже успела неплохо обжиться. На большом фолианте, переплетенном в тисненую кожу василиска, лежало вполне земное издание в бумажной обложке.
Фьялар машинально взял в руки книгу, так чужеродно смотревшуюся среди магических и философских томов, собранных Делией в Девяти Мирах. «Прометей восставший», Р.А. Уилсон. Название ничего не сказало ему, но гном заметил, что одна из страниц загнута. Это совсем не походило на Делию, с ее пиететом к книгам. И Фьялар решил проверить, не оставила ли она ему там записку или знак. Слишком уж похоже все это, от подложенного на том месте, куда он непременно рано или поздно должен был заглянуть, ключа, до загнутой страницы, походило на игру. «Иди за мной. Найди меня по следам».
И протянутая ниточка не оборвалась. Жирным красным карандашом на странице были подчеркнуты строки. «Что бы ни думал Думающий, Доказывающий это докажет».
Фьялар, заинтересованный этим, на первый взгляд не имеющим смысла, посланием, поднялся в студию и уселся на диван, раскрыв книгу на первой странице. Чтение захватило его с головой.
Это не была книга, написанная новоявленным пророком или знающим абсолютную истину проповедником. Наоборот, каждая высказанная в ней идея вызывала желание спорить. И, в первую очередь, с самим собой. Мысли, давно бродившие в голове, но казавшиеся абсурдными или нелогичными, вдруг становились очевидными и простыми. Давно и прочно усвоенные суждения требовали срочного пересмотра и доказательств.
«Думай сам, — говорила книга, — освободи свой разум от мусора, накопившегося в нем, от чужих идей, мешающих тебе жить, от азбучных истин, давно переставших быть таковыми, от здравомыслия, подсказывающего тебе, что Земля плоская».
За окнами стемнело, наступил вечер. За дверью послышался громкий голос Норвика и задорный смех Ингрид, которые сегодня пришли первыми. Гном закрыл книгу и, впервые со дня возвращения из Ирландии, улыбнулся. Он знал, что ему предстоит сделать.
***
В Горе Делия побывала лишь раз. Но даже недолгого пребывания хватило, чтобы навсегда запомнить ее величие и помпезность. Возносящиеся к теряющимся во мгле потолкам резные колонны, полированный гранит переходов, мрамор и яшма парадных залов, кованые решетки, статуи и барельефы. Столы накрывали чеканной утварью, кирки и кузнечные молоты украшала узорная вязь, наряды гномок блистали тонкой вышивкой золотом и каменьями. Великолепный памятник труду и искусству многих поколений подгорных мастеров. Гора была для гномов крепостью, домом, мастерской и шахтой.
Здесь все было иначе. Синевато-желтое пламя газовых факелов освещало почти не тронутые киркой или резцом стены. Прожилки слюды сверкали искорками на шероховатой поверхности, колонны в главном зале заменяли сталактиты и сталагмиты, застывшая в камне музыка водяных капель. В центре зала темнело зеркальное озерцо, наполнявшееся тонким ручейком, бегущем из дальней стены по извилистому руслу. В жилых помещениях почти вся мебель была вырезана из камня, кровати зачастую оказывались просто возвышениями каменного пола. Из камня резали чаши, кувшины, блюда. Металла было мало, в основном, только функциональные предметы – скобы дверей, ножи, вилки, мелкая утварь. Но все сделано с любовью и на совесть, и совершенная простота форм заменяла собой богатую орнаментировку. Цверги не жили в Горе – они были ее частью, плотью от плоти живого камня.
Покои Радсвинна немногим отличались от тех, которые предоставили ей. Разве что комната (или пещера?) побольше, чтобы можно было принимать посетителей, да кровать, застеленная серым шерстяным одеялом, пошире.
— Харис заглядывает на огонек, если у нас выдается свободный вечер, — усмехнулся Радсвинн, проследив направление взгляда Делии, — наш сын, Эйтри, станет королем после моей смерти. Но ни королев, ни королевичей у нас нет. У каждого есть дело, важное для всего народа цвергов. А семейная жизнь – дело частное. Мы – занятой народ, принцесса.