— Они так уверены, что сюда никогда не заглянет никто, кроме тех, кому положено здесь быть? – удивилась Маша.
— С чего ты взяла? – спросил Бобби.
— Ванны есть, душевые есть. Унитазов нет, — рассмеялась Маша, — за ненадобностью.
— И кровати узкие, — улыбнулась Делия, — кажется, Тремере не романтичны.
— Вампиры вообще не романтичны, — ответил Фьялар, успевший обсудить с Крисом эту тему, когда предположил, что того с Моникой связывают более чем дружеские отношения, — их тело больше неспособно испытывать желание. Единственное, от чего они получают наслаждение, похожее на любовный экстаз – поглощение крови живого существа. Те мешочки, которые вы видели, для них хуже, чем рукоблудие для живого существа. Просто восполнение сил.
— Они что, вообще не могут? – удивленно спросила Маша, — почти во всех книгах о вампирах они удивительно озабочены этой стороной своей не-жизни.
— Могут, — ответил Фьялар, — если прикажут своему телу действовать определенным образом. Но это блеф, притворство, которым некоторые из них пользуются в корыстных целях. Это о мужчинах. Женщины, как сама понимаешь, вообще могут не сильно напрягаться.
— Да, — рассмеялся Бобби, — думаю, им нужно тщательно скрывать этот факт во время кампании за легализацию своих прав. Если об этом прознают фанатки – голосов в их пользу окажется на порядок меньше.
— Ты говорил о теле, — сказала Маша, — а что с душой?
— Не знаю, есть ли у них душа, — пожал плечами Фьялар, — но Обращение не лишает ни разума, ни эмоций.
— Значит, они намного лучше нас, — улыбнулась Маша, — если способны на платоническую любовь.
Бобби посмотрел на нее искоса и тихо вздохнул.
На этот раз все началось неожиданно.
Трое одетых в черное вампиров шагнули из-за поворота коридора, бесшумно ступая по темно-красному ковру. Делия чуть не налетела на одного из них, скрестившись с ним взглядом, и охнула, когда мощный удар Доминирования ударил по ее разуму, пытаясь проломить врожденную магическую невосприимчивость. Рядом глухо застонал Фьялар, превозмогая головную боль, потянул из ножен Бен-Грефилль. Эфес фальчиона привычно лег в ладонь, отгоняя гномьей магией злую волю врага.
— Маша, ментальный блок! – крикнула Делия.
Бобби с подругой шли в нескольких шагах за спиной гнома и дроу, и первый удар не застал их врасплох. Маша молча кивнула. Защитить свой разум оказалось легко, но что делать с Бобби она не знала. Но тот сам, словно по наитию, нашел защиту, с яростным криком ринувшись навстречу врагу. Ослепленный гневом разум, словно конь на скачках, несся к единственной цели, не позволяя набросить на себя уздечку.
За ментальным ударом последовал стихийный. Огонь и молния. Маша, за спинами друзей, не успевала ответить огнем, ей приходилось тратить все силы, чтобы защитить тех, кто попал под удар. С каждым мигом щит, выставленный ей между противниками, становился слабее. Один из Тремере вышел из битвы, вплотную занявшись темноволосой волшебницей, расплетая потоки силы, свитые ей.
Делия ударила его эфесом в лицо, порезав щеку кромкой лезвия. На нормальный замах у нее не было места. Фьялар перехватил клинок ладонью ближе к острию, рубанул лезвием по глазам вампира, вложив в удар силу обеих рук. Тот отшатнулся, давая Фьялару возможность для маневра, и гном, отпустив ладонь, взмахнул мечом, раскалывая череп врага ударом сверху.
МакГи почти достал своего противника, когда тот, извернувшись, перехватил одну из сабель голой рукой и выдернул ее из руки ошалевшего от неожиданности Бобби. Сабли зазвенели одна о другую, противник тоже кое-что смыслил в фехтовании. Клинок Бобби вонзился в шею вампира, обдав обоих фонтаном крови. Колдун начал оседать к ногам МакГи, и он опустил клинок, переводя дух. В последнюю секунду перед тем, как Бен-Грефилль, снесший ему голову, отправил его по пути Окончательной Смерти, вампир неожиданно выпрямился, и лезвие сабли прочертило длинную линию на груди Бобби.
Маша, громко вскрикнув, бросилась к нему.
— Какая скорая? Ты с ума сошла? – прохрипел Бобби.
— Мы не можем тебя тут бросить! – возразила сквозь слезы Маша.
— Не бросить, а временно оставить за спиной, — поправил Фьялар, закончив накладывать повязку, — мы позаботились о том, чтобы, кроме Бобби, за ней никого не осталось.