Выбрать главу

— Ну, коль ясно, иди... Приступай к новой службе. Предупреждаю, что будет нелегко...

ОТРЯД ПРОРЫВАЕТСЯ В ГОРЫ

Два дня подряд шел снег: ноябрь принес в эти края морозы и вьюги. Лагерь был завален снегом, и только глубокие тропки между землянками да дымки, вьющиеся над ними, выдавали присутствие в лесу людей.

И летом нелегка жизнь партизан, а зимой она и вовсе стала тяжелой. Землянки не спасали людей от холода, теплой одежды не хватало.

Но никто из партизан и не предполагал, что скоро они будут вспоминать об этих холодных землянках как о самых желанных дворцах...

В середине ноября немцы бросили против отряда полк эсэсовских карателей. Надо было уходить в горы. Владимир Лихачев привел из Калиште проводника — словака лет сорока, одетого в полушубок, теплые сапоги и лохматую серую шапку.

— Я проведу вас на Козий хребет... Поспешим... — сказал проводник.

Смеркалось, когда отряд выступил из лагеря. Шел небольшой снег. Холодный, пронизывающий ветер крутил над землей снежную пыль, заметая следы людей.

Впереди шел проводник, а следом за ним — разведчики Лихачева и дозорные группы Йожефа Жежеры и Василия Хомутовского. Сзади, метрах в пятидесяти, двигалась вся колонна, во главе которой находился штаб. Отряд опустился в глубокую расщелину, когда впереди загремели автоматы, ударили немецкие пулеметы. Как подкошенный, упал проводник.

Разведчики, поддержанные головной заставой, рванулись вперед, чтобы с ходу смять вражескую засаду, но, прижатые огнем, залегли. Справа и впереди заработали немецкие минометы. Вздымая вихри снега, мины рвались почти рядом с партизанами. Малейшая растерянность грозила гибелью.

— Отходить влево! — крикнул Бобров. — Отряд, за мной! Бегом!..

Колонна качнулась в сторону высокого хребта, протянувшегося слева. А в это время Морской выскочил вперед и с автоматом наперевес бросился туда, где под ураганным огнем залегли разведчики Йожефа Жежеры, Владимира Лихачева и бойцы походной заставы под командованием Василия Хомутовского. Шатилов схватил командира за рукав:

— Нельзя, убьют!..

Но Морской бежал, не останавливаясь. Трассирующие пули, подобно светящимся шмелям, неслись навстречу. Владимир не отставал от командира. Вдруг он, резко выставил вперед ногу и Морской, споткнувшись, кубарем полетел в снег.

— Перестань дурня валять! — накинулся он на ординарца, вылезая из сугроба.

— Не дай я вам подножку, так вы бы уже на том свете были!

— Ты брось эти штучки!.. В инструкции не значится, чтоб командира с ног сбивать. — Вот чудак человек!.. — Морской поднял автомат и снова побежал, стреляя на ходу.

— Назад, командир! — поднялся навстречу Лихачев.

Морской приказал разведчикам продержаться еще минут десять и вернулся к колонне. Эсэсовцы наседали. Походная застава пятилась, отбиваясь огнем из автоматов, прикрывая отряд.

Через несколько минут Лихачев подбежал к стоявшим на склоне офицерам:

— Прикрытие отходит. Уходите!

Лихачев приложил к губам ладони и громко заухал, как филин в осеннем лесу. Из тьмы вынырнули разведчики, услышавшие сигнал сбора.

— Отходим!..

...Через два часа после тяжелого перехода по глубокому снегу отряд оказался высоко в горах. Темень была кругом такая, что хоть глаз выколи. Лишь изредка небо, затянутое черными снеговыми тучами, освещалось, то красными, то зелеными вспышками ракет, которые пускали немцы вслед партизанам. Люди, выбиваясь из сил, бредут, утопая по пояс в снегу. Каждые пять минут меняются головные. Они пробивают в сугробах путь, а за ними, по одному, тянется отряд. Уже несколько раз выходили вперед тропить дорогу Морской, Григорьев, Бобров, Олевский...

— Люди выдохлись, командир. Нужен привал... — сказал начальник штаба Морскому.

— Выставляй дозоры и прикажи строить шалаши...

Через полчаса десятки наспех сделанных шалашей затемнели на снегу. Делали их просто: вытаптывали в глубоком снегу яму, накрывали ее еловыми ветками, ими же устилали пол, вход завешивали плащ-палаткой. Хотя это и не была землянка с печкой, но все же какое-то жилище, прикрывающее от ветра и снега. Чтобы люди не замерзли во сне, от шалаша к шалашу ходили часовые и будили всех через каждые полчаса.

* * *

Капитан Олевский лежал в шалаше рядом с Морским, Григорьевым и Бобровым. Пар от дыхания людей клубился в морозном воздухе, смешиваясь с волнами табачного дыма. Но Олевский не замечал холода, леденящая тоска сдавила сердце, не давала заснуть. Он напряженно вслушивался в песню, звенящую в тишине зимнего леса, а перед глазами вставал весь в цветущих майских садах солнечный городок Олевск, сгорбившийся низенький домик, утопающий в зелени деревьев, и маленькая дочурка, бегущая по садовой дорожке ему навстречу.