— Что? — Камерон вскинул на нее глаза, но тут же пожал плечами. — А! Все в порядке.
Он снова отвернулся и опустил палку в воду. На его скулах заходили желваки — было видно, что он борется с собой.
— Мне не надо было возвращаться в Блоссом, — наконец сказал он ровным голосом.
— А я рада, что ты вернулся.
Камерон фыркнул.
— Ну да. Ты была страшно рада видеть меня, не так ли?
И он устремил на нее испытующий взгляд. Лекси была очень серьезна.
— Конечно, ты прав. Я все еще сердилась на тебя, да и на себя, за то, что произошло пять лет назад. — Лекси провела языком по внезапно пересохшим губам. — А главное, я не понимала, почему же все так кончилось тогда.
Камерон вновь пожал плечами и отвел взгляд.
— Ты знаешь, что случилось. У меня появилась работа, а ты не захотела ждать.
— Нет, — отрезала Лекси. — Работа была только предлогом. Я права?
Камерон молчал.
— Если бы не подвернулась эта работа, нашлась бы другая. А если бы я согласилась ждать, то произошло бы еще что-нибудь непредвиденное. — Лекси заметила, что говорит все громче, и попыталась успокоиться. — Причина, по которой ты не хотел жениться на мне пять лет назад, никак не связана с работой. Все дело в твоем прошлом, ведь так?
Ну вот. Наконец-то она высказала подозрения, которые крепли в ней уже несколько недель.
— Я не хотел себя связывать, — сказал Камерон тихо и спокойно, как будто разговор шел о погоде. — Ты знаешь это. Мы говорили об этом, когда назначали эту свадьбу.
— В таком случае тебе не надо было жениться на мне, — заявила Лекси. — Ребенок, знаешь ли, довольно сильно связывает. Камерон, ты боишься не обязательств. Это страх, признайся?
Камерон не ответил.
— Я не оставлю тебя в покое, как делала это раньше, — решительно проговорила Лекси. — Когда мы начинали говорить о чем-нибудь личном, ты уходил в себя, и я тебе позволяла это.
Камерон постучал палкой о камень.
— Но на сей раз я не отступлю.
Он снова постучал палкой, потом вынул ее из воды и принялся внимательно изучать.
— Пять лет назад мы хотели пожениться, а ты даже никогда не говорил мне, что любишь меня. Ты любил меня, Камерон?
Вопрос повис в воздухе. Лекси почти жалела, что задала его, но было уже слишком поздно.
Камерон положил палку на землю рядом с собой и посмотрел на Лекси.
— Я не знаю, что чувствовал тогда, — сказал он, и в его взгляде отразилась боль. — Не знаю, что я чувствую теперь. Но в одном непоколебимо уверен: я был прав, когда отменил нашу свадьбу в первый раз.
— Почему? — спросила Лекси, превозмогая щемящую боль в сердце. — Что изменилось с тех пор, как мы заключили сделку? Мы договорились — никаких обязательств. Я ничего от тебя не требую. Я знаю, что тебя беспокоит — это другая часть контракта. Никаких чувств. Но ты испытываешь ко мне чувства. Мы оба испытываем чувства друг к другу.
Камерон немигающим взглядом смотрел на воду.
— Да, ты мне небезразлична, — прошептал он. — Ты всегда была мне небезразлична.
— Ты любишь меня.
Он потрясенно взглянул на Лекси.
— Почему ты не можешь открыться? — закричала она. Ее охватило бешенство, ей стало невыносимо жаль тех лет, которые они могли прожить вместе, — Мы занимались с тобой любовью, и ты был так нежен со мной. Каждым своим движением, каждым поступком ты показывал мне, что любишь меня, но никогда не мог произнести эти слова. Почему?
— Это не так просто! — взорвался он, и его голубые глаза потемнели от гнева. — Он отвел взгляд и глубоко вздохнул. — Черт! — прошептал он и хотел встать, но Лекси вцепилась ему в плечо.
— Нет. Не уходи.
Она умоляла его об этом каждым вздохом, каждым биением сердца. Его мускулы напряглись под ее руками, но он остался.
Они сидели молча, казалось, целую вечность. Только шелест листвы над их головами нарушал тишину.
— Последний раз я видел свою мать здесь, в Блоссоме, •перед тем как уехал на Восток. Пять лет назад.
Камерон смотрел прямо перед собой невидящим взглядом. Он вдруг осознал, какая пропасть отделяет его от того времени. С тех пор прошла целая жизнь. Он так долго и старательно прятал свое прошлое в самом дальнем уголке памяти… Он уже почти начал верить, что это было не с ним. Так ему было легче справляться с болью.
— Ты никогда не ездил к ней в Мейкон? — спросила Лекси, радуясь тому, что он стал хоть что-то ей рассказывать. Она сломала какую-то преграду, и он пустил ее внутрь, но надолго ли?
— Нет, — вздохнув, ответил Камерон. Выражение его лица по-прежнему было напряженным. — Честно говоря, она тоже не жаждала меня видеть.
Лекси нахмурилась.
— Я выслал ей денег на салон. Ты знала об этом? — Камерон покачал головой: — Впрочем, откуда ты могла знать? Она всегда хотела открыть собственный салон красоты, но у нее не было возможности.
— Ты правильно поступил, — мягко сказала Лекси.
Камерон усмехнулся.
— Я сделал это не для нее. Я сделал это для себя.
Он задумался. Ему казалось, что мать будет гордиться его успехами, что она будет тронута тем, что он ничего не жалеет для нее. Он надеялся, что она будет видеть в нем взрослого мужчину — совсем другого, чем был его отец. Мужчину, достойного ее уважения и даже ее любви.
— Ты хотел, чтобы она любила тебя, — закончила Лекси за него. Ей стало горько за Камерона.
Его голубые глаза, устремленные на нее, были влажны.
— Глупо, да? — хрипло прошептал он.
— Нет, я так не думаю.
Он совладал с собой, и, когда снова заговорил, его голос был твердым:
— В любом случае, это не сработало. Вернувшись в Штаты два года назад, я хотел поехать к ней в Мейкон. Но она не хотела, чтобы я приезжал. Она сказала, что начала все сначала. Никто в Мейконе не знал, что у нее есть сын — незаконный сын. — Он снова вздохнул. — Ну и я не поехал. А потом ее машина потеряла управление на мокром шоссе… меньше чем в миле от ее салона.
Лекси провела пальцами по холодному камню и накрыла ими его руку. Она ждала, что Камерон вырвет ее, но он не шевелился, молча сидя рядом с ней.
— Я тогда работал в газете в Вашингтоне, — продолжал он. — Я взял выходной и поехал на ее похороны. С тех пор я не брал выходных — до этого лета.
Теперь Лекси наконец-то все поняла. Он всю жизнь пытался убежать от своего прошлого.
— Она умерла, так и не сказав мне, что любит меня, — тихо проговорил Камерон.
— Но это не значит, что она не любила, — возразила Лекси.
Камерон взглянул на нее.
— Не знаю, — сказал он. — Я всегда напоминал ей отца. Она ненавидела его. Он разрушил ее жизнь: обещал любовь навеки, а сам бросил ее, беременную. Амурная дребедень, как она это называла, — это была ее навязчивая идея. А я был живым символом ее разрушенной жизни.
— Но это неправильно! — вскрикнула Лекси. В ней вскипела злость на Эльзу Рид. — Ты ни в чем не виноват! — От обиды и гнева у нее тряслись руки. — Ты можешь любить и быть любимым! — Она остановилась, увидев каменное выражение его лица. — Все дело в этом, не так ли? — накинулась она на него. — Ты не разрешаешь себе любить. Ты боишься отдать мне сердце.
Камерон сдвинул брови, его взгляд вновь устремился на ручей.
— Ты любишь меня и боишься этого до смерти.
— Мы заключили взаимовыгодный брак, Лекси. По-моему, ты нарушаешь условия.
— Мы заключили безопасный брак, — парировала Лекси.
Теперь она и сама боялась, что Камерон снова отступит, снова уйдет в свою раковину. Если только он поймет, что подпустил ее слишком близко, он может опять отдалиться от нее.
— Пять лет назад ты не женился на мне, потому что я ждала от тебя любви. Я угрожала разбить тот щит, которым ты огородил свое сердце. Но ради ребенка ты позволил себе жениться. Это было безопасно.
— Мы заключили сделку, — упрямо возразил он.
— Я люблю тебя.
Ее слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Она подняла его руку к груди и крепко сжала.
— И никакая сделка не повлияет на мое чувство к тебе.