– Не мешало бы залог. – неуверенно посоветовал Миша.
"А ведь он прав!” – одновременно подумали компаньоны. Возникла некоторая неопределенность, присущая подобного рода торговым отношениям. И действительно, кто знает? Может, утром гаишники поедут на авторынок и передумают. Кто тогда возместит расходы по переоформлению автомобилей?
– Да, ребята! – поддержал идею Одинцов. – Неплохо было бы залог. Мы дадим расписку.
– Добро! – согласился прапорщик. – Мы и без расписки вас достанем, если что. Сколько вы хотите?
– По пятьдесят долларей за каждое авто, – храбро сказал Гуров.
– Добро! – еще раз согласился прапорщик и отсчитал причитающиеся двести долларов. – До вторника!
– Ждем! – за всех ответил Одинцов, и гаишники ушли.
– Видали? – спросил Миша, как только доблестные представители ГАН скрылись из вида. – Эти машины перестали выпускать в восемьдесят втором году, а они себе отшлепают восемьдесят третий. Потом перепродадут куда-нибудь в необъятную Россию и заработают свои триста баксов с каждой авто.
– Да ради бога! – согласился Одинцов. – Пусть крутятся, как могут. Все ищут место под солнцем. Чем они хуже?
– Вот именно! – поддержал Гуров и добавил, как он думал, что-то из Маркса:
– Мы живем теперь при капитализьме и деваться тута некуда – каждый кормит свою ораву, в смысле семью, исходя из своих потенциальных возможностей.
Гуров окинул взглядом всех присутствующих и не получив встречной дискуссии завершил свою мысль:
– Пойдем, капраз, нажремся, что ли с радости?
– Да, да, товарищ капитан, – согласился Одинцов, перейдя на термины из социалистического прошлого. – Покумекаем.
Партнеры уединились для предварительного подведения коммерческих итогов. Первым начал Одинцов:
– Итак, что мы имеем. Судя по документам, поляк отдал за “Кадетты” с учетом доставки, по пятьсот долларов. Плюс растаможка: тыща триста кубов объема двигателя на ноль одну экю, получается. да сорок на взятки, плюс-минус двадцать, короче, двести всего.
– Я насчитал сто девяносто, – не согласился Гуров. – И это с твоими плюс двадцать, без минусов.
– Десять на ум пошло. В резерв.
– Какой еще резерв?
– На непредвиденные расходы.
– А ты предвидь! На то ты и капраз!
– С нашей перестроечной экономикой и курсом доллара никакой лучший буржуин ни черта не предусмотрит. Не то, что капраз. У нас же каждый день разные законы! Сегодня один, завтра другой, послезавтра все поотменяют и, как всегда, задним числом. А после послезавтра курс доллара – бабах, и пиши пропало! Год пахал насмарку.
– Да, капраз. В этом ты прав. Однако, нам эти катаклизмы не страшны. Потому как продаем авто за зелень. Хорош лирики, считай бобы!
– Что тут считать, по триста долларов с каждой авто!
– Маловато, капраз. Но для начала и так сойдет! На этом “г” больше не заработаешь. Кстати, если этот Данек будет звонить – не говори, что уже продали или продаем. Будем тянуть резину. А на вырученные гроши сами чего-нибудь купим в той же Литве.
– Но это же не по-партнерски! – не согласился Одинцов.
– А подсовывать металлолом по-партнерски? – чуть-ли не прокричал Гуров. – Он сам виноват! Короче, месяц проворачиваем его баксы. Я так решил – и все! Вопрос закрыт!
– Как знаешь, твой ведь кореш, – сказал Одинцов, а про себя подумал: “Так он и меня когда-нибудь “кинет” при удобном для себя случае. Надо быть готовым к таким нюансам коммерческой деятельности".
– Что задумался? – спросил Гуров и сам же ответил, – Говорю тебе – он сам напросился!
Компаньоны и не заметили, как на территорию стоянки въехали “крутая” “бээмвэшка” черного цвета с затемненными стеклами. Из машины выпорхнул коротко стриженый молодой человек спортивного телосложения. Он подошел к автомеханику Мише и что-то спросил. Тот показал рукой на мореманов, и “качок” направился к ним. Подойдя ближе, он одобрительно оглядел хозяйство компаньонов и сделал кому-то в машине своеобразный знак, означающий “о'кей!".
Никак “новые русские” пожаловали? – заметил Гурова, глядя на приближающегося к ним молодого человека.
– Вы директор? – вежливо спросил подошедший Гуров, высветив приличный ряд золотых зубов.
– Допустим, – уклончиво ответил капитан. – Чем могу, так сказать.