- Свернул, так сам и кури, - распорядился Локотков. - И про полковника Кротова расскажи, какие вы там друзья-товарищи.
Саша даже закашлялся, услышав имя Кротова. Откуда Иван Егорович мог про Кротова дознаться?
- А он жив?
- Воюет, не то что просто жив. И хорошо воюет, даже в приказах, бывает, поминается.
Саша слегка присвистнул:
- И доверяют ему?
- Если командует, значит, доверяют.
- Ничего это еще не значит, - сказал Лазарев. - Вон царским военспецам не доверяли, однако же они командовали?
Локотков на это ничего не ответил. Спросил сам:
- Почему ты мне про полковника Кротова не заявил, что спас его?
- Потому что вы мне в ту пору все равно бы не поверили.
- А позже?
- Позже и без Кротова поверили, и тогда бы вышло, что я хвастун.
- А ты, ох скромник!
- Я чистосердечный. Что во мне положительное, то не скрываю, но и недостатки, конечно, имеются, с ними борюсь... Бороться с собственными недостатками труднее, чем с чужими, это все знают...
Иван Егорович слушал улыбаясь: совсем еще мальчик.
- Какие же у тебя, например, недостатки?
- Мало ли... В молодости, в школе, я их даже на бумажку записывал, чтобы, изучив себя, бороться со своими слабостями и недоработками в характере. Потом бросил, самокопание получалось, оставил эту затею...
- Ладно с самокопанием. Вернемся к Кротову. Ты ему свои костыли отдал, чтобы его приняли за тебя? Было это?
- Что-то было вроде этого. Потом сильно меня били, Иван Егорович. Памороки отбили. Долго и не помнил ничего, и руки дрожали, кушать не мог.
- А с Купейко со своим ты сильно дружен был?
- Был. А что? - напряженно осведомился Лазарев.
Голос Локоткова тоже напрягся. Но он готовил Лазарева, закалял его, и жалеть сейчас было неуместно.
- Сильно дружили?
- Как один человек! - воскликнул Лазарев. - У нас все напополам было. Я за него, как и он за меня...
Иван Егорович молча смотрел на Сашу. Такие раны не легко наносить. Но он должен был это сделать сейчас, а не после. Пусть идет к ним, вооруженный и этим горем: без горя какая ненависть! Чем больше горя, тем сильнее ненависть. А она поможет!
- Вы про Купейко узнали что-нибудь? - спросил Лазарев. - Да? Что? Только, если подлость, вы не верьте! Он подлость не мог сделать...
- Убили твоего дружка, - сурово и прямо произнес Иван Егорович, застрелили за агитацию против фашистов. Перед строем застрелили.
Лазарев не шелохнулся.
- Где? - только и спросил он.
- В Печках, в школе, куда ты хотел с ним попасть. Давно уже убили...
- Так, значит, - тихо сказал Лазарев и поднялся.
- Нет, посиди, - велел Иван Егорович, - посиди, говорить будем о деле. Физически как себя чувствуешь?
Лазарев ответил с недоумением:
- Как? Нормально.
- Можешь задание выполнить?
Лазарев как бы даже задохнулся. Потом, словно бы опомнившись и испугавшись своей радости, сказал:
- Вроде насчет бани задание?
- Нет, задание настоящее.
Локотков сел на своем лежаке, попил из кружки воды и заговорил, видимо совсем справившись со своей хворью:
- Запоминай!
- Есть, запоминать, - с придыханием сказал Саша. - Все запомню.
- Шесть пунктов, - густым, как бы даже сердитым голосом, словно диктуя по книге, заговорил Иван Егорович. - Слушай внимательно, потом повторять станешь. Значит, первый пункт: направиться в город Псков и вместе с жителями Пскова эвакуироваться в Эстонию, где изучить обстановку. Второй пункт: после изучения обстановки в Эстонии проникнуть ближе к местечку Печки, устроиться на одном из хуторов работать и жить и при этом пройти регистрацию у немцев, как эвакуированному...
- Эвакуированному, - словно эхо повторил Лазарев.
- Третий пункт: зарекомендовав себя перед жителями и старостой, заручившись положительными отзывами о работе и поведении, поступить на службу в группу эстонской самообороны, затем в охрану гарнизона, располагающегося в Печках. Ясно?
- Пока ясно.
- Четвертый: проникнув на службу в охрану гарнизона, установить руководящий состав школы...
- Так это ж там они Зину и убили, - вдруг все понял и сообразил Лазарев. - Именно там?
- Какую еще Зину?
- Да Купейко. Его Зиновием звали. Значит, туда мне задание?
- Туда, где твоего друга убили, - ничего не смягчая и не "подрессоривая", жестким голосом Продолжал Локотков. - Установишь точно цель и задачи школы, состав слушателей, местожительство руководства. Ясно?
- Ясно.
- Пятое: изучишь режим охраны домов руководящих работников школы, пути подхода к жилым помещениям, расположение постов охраны. И шестое: установить пароль на каждый день при входе в расположение гарнизона и выходе из него. Запомнил?
- В общих чертах...
- Общие черты в нашем деле копейку стоят. Давай запоминай конкретно и слово в слово.
Через полчаса Лазарев все запомнил, По его словам, навечно. А запомнив, осведомился:
- И это все?
- Дальнейшие задания будешь получать на месте, через нашего человека, который назовется тебе Марусей.
Его опять тряхнул озноб, он плотнее укутался полушубком и добавил:
- Маруся укажет тебе лесной тайник, где будут конкретные задания. Шифр простой, займемся, обмозгуем...
К ночи и с шифром было покончено.
- Срок тебе до первого января сорок четвертого года, - сказал Локотков. - Управишься?
- Раньше управлюсь! - азартно ответил Лазарев. - Вы ни о чем даже не думайте. Все сделаю и с песней домой приду.
Иван Егорович внимательно и быстро взглянул в Сашино лицо, едва освещенное пламенем коптилки. Что это - молодость или просто радуется, что вырвался от чекиста Локоткова к своим хозяевам - абверу?
"Нет, так нельзя рассуждать, - сурово оборвал себя Иван Егорович. - С такими рассуждениями живо Петушковым станешь. Нет, это отчаянная молодость в Саше кипит, не иначе. Думать по-другому действительно петушковщина".
Но петушковщина не такой уж легко победимый враг. И не без труда отряхнул ее Иван Егорович, прощаясь с Сашей.
- О том, что уйду от вас, никто знать не должен? - уже поднявшись с лавки, осведомился Лазарев.
- Никто, конечно.
- Ни один человек?
- Ни один. Да ты что, шуточки шутишь? - вдруг рассердился Иван Егорович. - Ты как об этом рассуждаешь?