Считаю, что командир N-ской СД ВВ МВД, разрешая вопрос об ответственности подполковника Юркова, подошел слишком мягко.
Юрков, если учесть неоднократность случаев грубейшего нарушения им советских законов и явно демонстративного неподчинения им местным органам советской власти, заслуживает более строгого наказания.
Представляя переписку по делу самоуправных действий подполковника Юркова, прошу Вас приказ командира N-ской СД ВВ МВД от 16.Х.46 г. за № 586 за мягкостью мер, принятых к Юркову, отменить и наказать Юркова своей властью, приняв в отношении его более суровые меры дисциплинарного воздействия.
О принятых мерах прошу мне сообщить.
Военный прокурор войск МВД ЛССР
подполковник юстиции С. ГРИМОВИЧ».
Илюхин передал прочитанный документ Зарубину и, не поднимая глаз, ответил:
— Знаком, товарищ подполковник.
— А об этом вам известно? — Савельев протянул Илюхину ещё один документ.
«Совершенно секретно. Экз. № 2.
Председателю Бюро ЦК ВКП(б) по Литве
товарищу ЩЕРБАКОВУ
24 августа 1946 г.
СПЕЦСООБЩЕНИЕ
Об убийстве милиционера лин. отд. милиции Шимкунас А.А. и о бесчинствах в/служащих на ст. Вильнюс.
24 августа с/г четверо военнослужащих из прибывшего на ст. Вильнюс эшелона № 43564 во главе со старшиной КУЗНЕЦОВЫМ Алексеем Тимофеевичем, находясь в нетрезвом состоянии, вооруженные автоматами и карабином в помещении билетных касс совершенно беспричинно избили дежурного милиционера ГУДАУСКАС.
Затем эта же группа хулиганов на привокзальной площади набросилась на другого милиционера ШИМКУНАС А.А., который в целях самообороны произвел из личного револьвера 2 предупредительных выстрела. В ответ на это старшина КУЗНЕЦОВ из карабина тяжело ранил милиционера, и когда последний стал стрелять в него, то он несколькими выстрелами убил ШИМКУНАС.
В результате перестрелки старшина Кузнецов был ранен и в тот же день умер в госпитале.
Через 15–20 минут другая группа военнослужащих из того же эшелона, выйдя на привокзальную площадь, встретила двух помощников коменданта ст. Вильнюс и одного патрульного, которых избили, отняли автомат и с криком ворвались в здание вокзала.
Принятыми немедленно милицией мерами бесчинства в/служащих были прекращены, и на вокзале был установлен порядок…
Произведенным предварительным расследованием установлено, что в пути следования из Австрии в Либаву отдельные группы солдат указанного эшелона занимались грабежами населения и хищениями продуктов питания из вагонов.
Военный комендант ст. Вильнюс подполковник БОЯРСКИЙ имел сообщение о подходе указанного эшелона, однако не принял никаких мер сам и не поставил в известность отдел ж.д. милиции.
Следственный материал вместе с задержанными передан военному прокурору гарнизона гор. Вильнюс для дальнейшего расследования.
Министр внутренних дел Литовской ССР
генерал-майор БАРТАШУНАС
гор. Вильнюс».
Дочитав, Илюхин, словно через силу, вымолвил:
— Знаком.
Сдерживая раздражение, Савельев спросил:
— И что же вы предприняли?
— Людей не хватает, Александр Васильевич. Я уже кучу рапортов отправил министру госбезопасности республики. Ответ один: людей нет.
— Послушайте, майор, все эти дела находятся на контроле руководства МГБ СССР. Даю вам три недели. Потом не обижайтесь. Не будет результатов, последуют выводы. Вам всё понятно?
— Так точно.
— Алексей Степанович, — подполковник обратился к Зарубину, — будьте любезны, окажите содействие майору Илюхину. И помните оба — радиопередатчики за вами.
Савельев вспомнил, что на Лубянке, перед отлётом в Вильнюс, полковник из отдела «ДР» настоятельно рекомендовал ему познакомиться с начальником разведотдела МГБ Литовской ССР полковником Станиславом Алексеевичем Ваупшасовым, легендарным советским разведчиком, и с майором Нахманом Ноаховичем Душанским — высочайшим специалистом по борьбе с националистическим подпольем в Прибалтике. Савельев позвонил в МГБ республики и договорился о встрече.
В небольшом уютном кабинете его встретил среднего роста худощавый полковник с множеством орденских колодок на кителе и звездой Героя Советского Союза. Огромный лоб, узкое скуластое лицо, жёстко сжатые губы, волевой подбородок, умные, цепкие глаза — всё выдавало в нём человека сильного характера, мужественного, с огромным опытом. Между тем Станислав Алексеевич был человеком скромным, даже стеснительным, интеллигентным, приветливым. Он радушно принял гостя, ответил на целый список заготовленных Савельевым вопросов, говорил кратко, лаконично, по делу. Настоятельно советовал налаживать отношения с местными жителями, создавать агентуру среди литовцев и поляков. Литовцы, по его словам, смогут помочь обнаружить лесные схроны польских банд на Виленщине, а поляки — схроны литовских банд.