– Господин майор, – доложил Вурр. – Я только что договорился, чтобы начальники группы радиопеленгации из 9-го разведывательного отдела в Голландии прибыли сюда в 11 часов. Кроме того, о срочной встрече просил обер-лейтенант Гейнрихс из службы радионаблюдения ОРПО.
– Спасибо, Вурр. Назначьте Гейнрихсу на 11.30. Вам что-нибудь известно о том, на что они напали?
– Нет, господин майор. Сказали только, что дело срочное.
– Хорошо. А теперь, господа, перейдем к делу. За прошедшие несколько дней вы по отдельности весьма четко обрисовали мне состояние дел. Подытожу свои впечатления.
Что касается врага, то в настоящий момент достоверно не известно ни о каких лицах или организациях, активно занимающихся в Голландии разведкой, шпионажем или саботажем. Однако имеются некоторые указания на такую деятельность. Доказательством того, что в этой стране есть силы, связанные с Лондоном, служит недавний промах полиции безопасности на Снекер-Мер, когда засада, поджидавшая вражескую летающую лодку, которая доставляла агентов, была расстреляна этим самым самолетом. Очевидно, в Лондоне известно о работе ЗИПО, и сейчас инициатива принадлежит врагу.
В Испании мы обнаружили и раскрыли – отчасти фотографическим методом – явочную квартиру для переправки донесений голландских шпионов в Лондон. В данный момент я ожидаю полного отчета. Надеюсь, с его помощью мы выясним, работают ли эти голландские группы независимо или по указаниям из Лондона. Прошу вас четко представлять себе фундаментальное различие между двумя этими вариантами. Пресечение нелегальной деятельности в Голландии – это в первую очередь задача полиции безопасности, которая с этой целью взаимодействует, в зависимости от обстоятельств, с полевой полицией, военной патрульной службой и отделом IIIC2 при Асте. Если же за саботажем и шпионажем стоит разведка союзников в Лондоне, то в действие вступает IIIF – военная контрразведка. То же самое, естественно, относится ко всем случаям радиосвязи с врагом.
Что касается нелегальных передвижений по морю, о них сообщается в многочисленных неподтвержденных докладах, которые невозможно проверить. Материалы Би-би-си, которые передает радио «Ориндж», также указывают на переправку тайных агентов. Мы предпримем особые усилия, чтобы проследить эти нити во взаимодействии с морским абвером и службой берегового наблюдения. Надеюсь вскоре получить подробную информацию от руководства группы радиопеленгации.
Теперь о нашем собственном положении. Оно заключается в том, что ни в Голландии, ни за границей у нас нет доступа к вражеским секретным организациям через внештатных сотрудников IIIF. Внутри страны имеется несколько нитей, которые, возможно, ведут к таким организациям. Все их следует тщательно исследовать, не скупясь на денежные затраты.
Если говорить о пригодности наших агентов, то мне кажется, что внештатные сотрудники действовали не слишком успешно. Например, совершенно ошибочно привлекать к работе известных членов НСБ. В случае малейшего подозрения они сразу же будут раскрыты. Кроме того, такие люди, находясь на оплачиваемой службе в абвере, склонны злоупотреблять своим положением с целью расправы с политическими противниками. Я намерен избавиться от внештатных сотрудников такого типа при первой же возможности. Наконец, господа, заявляю вам со всей ясностью, что мы ни при каких обстоятельствах не должны заниматься партийными или политическими вопросами.
Мой принцип – использовать небольшое число первоклассных агентов, пусть высокооплачиваемых, но действительно пригодных для нашей работы. Использование слишком большого числа внештатных сотрудников чревато утечками информации и болтовней. Позже я оглашу свои требования, касающиеся ваших личных отношений с внештатным персоналом, особенно с женщинами, и распорядок контактов с внештатным персоналом в данном здании. Пожалуйста, ознакомьтесь с ними очень внимательно.
Прошу принять к сведению, что метод «провокаций», практиковавшийся гауптманом Клеебахером, отныне применяться не будет. Я хорошо понимаю, что умелый и бессовестный провокатор может запутать любого порядочного голландца, заставив его работать на союзную разведку, и тем самым навлечь на него репрессии со стороны оккупационных властей. В соответствии с директивой берлинского отдела абвера IIIF катастрофически запрещаю такие методы. Будьте любезны, считайте себя предупрежденными в данном отношении.
Теперь еще один принципиальный вопрос. При поиске следов тайной вражеской деятельности порой происходит раскрытие уголовных преступлений. Но, в отличие от ЗИПО, это совершенно не наше дело. Единственная наша цель и задача – выявление тайных планов и связей лондонской разведки, причем таким образом, чтобы мы могли обмануть ее и предотвратить зловещие начинания врага. Благодаря этому мы можем получить важную информацию для нашего Верховного командования, и с этой целью порой следует позволять вражеским агентам и организациям какое-то время работать спокойно, при условии, что мы верно распознали их и в достаточной степени контролируем. Аресты, обыски, реквизиции и любые другие полицейские операции – это работа ЗИПО. Мы – не криминалисты и не детективы, мы – не судьи и не палачи. Наш долг как офицеров абвера – предотвращать преступления, а не наказывать за них. Кроме того, помните, что человек, приговоренный в законном порядке, в моральном плане все равно может стоять на голову выше своих судей.