- Катенька…
- Да?
Она отставила утюг и повернулась ко мне.
- Я приму душ… А вы занимайтесь своими делами, не обращайте на меня внимания.
У меня не слишком большой санузел, который я сделал совмещенный, умудрившись напихать в комнату кучу сантехники, стиральную машину и гладильную доску. Катерине совсем некуда было деваться. Прежде чем она успела что-либо возразить, я протиснулся между ней и стиральной машиной в кабину, на мгновение ощутив, как тугая девичья грудь прикоснулась к моей груди. Затем встал под душ, с наслаждением ощутив прохладные струйки воды на разгоряченном теле.
“Жданов, что происходит, черт побери… Еще вчера ты думал, как бы поскорей от нее избавиться, а сегодня ты не можешь найти повод, чтобы ее оставить… И что ты скажешь Малине, что не можешь переспать с ней, потому что она тебе нравится? Бред! Малина скорее сдаст меня в психушку, чем поверит в это!”
Перед моими глазами стоял женский силуэт в моей футболке, со стройными ножками, крутыми бедрами и тугой грудью, которая двигалась в такт движений рук. Я зажмурился и потряс головой, затем налил на голову воды, чтобы прогнать видение.
Малиновский придумал “Ъ”, чтобы я влюбил в себя Катю, но все происходит с точностью наоборот. Кажется, в Катьку влюбился я. Я решил оставить ее сегодня у себя во что бы то ни стало. Я закрутил краны и наспех вытерся. Намотав полотенце на бедра, выскочил в коридор, но Катерина уже натягивала пальто.
- Катенька, не уходите,- взмолился я. - Я еду с вами на работу, подвезу вас заодно. Через пять минут я буду готов.
Она нерешительно остановилась. Я ринулся в спальню к шкафу и оделся с такой скоростью, что позавидовал бы любой солдат! В том числе и Кира, которая меня вечно пилила, что я долго собираюсь.
В коридоре я ее снова застал воюющей с собственным пальто. Она натягивала его на одну руку, пытаясь просунуть вторую в другой рукав.
- Давайте помогу, - поспешил я на помощь. Я уже не тянул носом в поисках знакомых запахов. Мною вдруг овладело острое желание задержать ее и не отпускать, хотя бы не надолго. Я взял ее за плечи и развернул к себе.
- Катенька…
- Да, Андрей Палыч?
Она смотрела на меня глазами-озерами, которые затаскивали меня в глубокий омут.
- Как мне отблагодарить вас за то, что Вы для меня сделали?
- Ну что Вы, Андрей Палыч… Я же не могла бросить вас на произвол судьбы! Я должна была привезти вас сюда, иначе…
- Иначе что?
Я наклонялся к ней все ниже, и ниже…
- Иначе Кира… искала бы…
Она не договорила. Скользнув губами по шелковистой и нежной коже шеи, я накрыл ее рот жарким поцелуем.
========== Розыгрыш ==========
***
Я оторвался от нее только тогда, когда почувствовал, что она обмякла в моих объятиях и сползла по стеночке. Я еле успел ее подхватить.
- Катя, Катенька, - испугался я. - Что с вами?
Освободив шею от тяжелого шарфа, я усадил ее на пол, но она запрокинула голову, и закатила глаза. Зрелище не для слабонервных! Забыв с перепугу все действия по неотложной помощи, я сбегал на кухню, набрал в стакан воды, затем брызнул на нее, как мама брызгала во время глажки на белье, когда я был маленький. Она открыла глаза и задышала, как рыба, выброшенная на берег. Ее глаза были такие же, как у рыбы. Резво вскочив на ноги, она бросилась за дверь, а я за ней.
- Катя, Катенька, стойте! Подождите, не убегайте! Я не должен был… Простите меня, пожалуйста! Катя…
Она остановилась. Была белая, как стена. И такая же отрешенная.
- Катюша, прошу прощения! Сам не знаю, что на меня нашло. Вы как себя чувствуете?
- Все хорошо, Андрей Палыч… - прошелестела она одними губами.
- Точно хорошо? Давайте отвезу вас домой.
Она расправила плечи и посмотрела мне в глаза твердым и ясным взглядом. Мне стало от него не по себе.
- Спасибо, Андрей Палыч, но я поеду на работу. Шнайдерову нужна будет веская причина, если никто из правления Зималетто не явится на встречу.
- Вы правы, Катенька. Я сейчас запру дверь и мы едем в офис.***
Я вел машину, искоса поглядывая на Катю. Она снова влезла в свою защитную броню и сидела, съежившись, на переднем сидении рядом. Я украдкой разглядывал ее точеный профиль и пытался понять, о чем она думает. Молчание становилось тягостным.
Я нарушил его первым.
- Катя, простите меня, пожалуйста. Я вел себя, как свинья. Я не должен был… Вас целовать. Вдобавок вчера нажрался, как последний алкаш! Вы меня простите?
Она посмотрела на меня с улыбкой. Не такой испуганной, как обычно, а прямой и открытой.
- Андрей Палыч… Извините, что отвечаю вопросом на вопрос… Почему Вы считаете, что не должны были целовать меня?
Я меньше всего ожидал такого вопроса и растерялся:
- Ну, не знаю, Кать… Мне кажется, вам неприятно. Вы падаете в обморок, краснеете, бледнеете… Признайтесь, что Вы, как всегда, просто не можете сказать “нет”? Нельзя так, Катенька! Это любой может так… Нужно уметь постоять за себя!
- Я умею говорить “нет”, Андрей Палыч… Я не могу вам отказать потому что я… Вас… Вы вчера были в очень плачевном виде, и мне стало вас жаль.
- Черт, ничего не помню! - засмеялся я. - Кать, а как я оказался в машине?
- Вас оттащили туда ребята из кафе… Персонал.
- А как я разделся?
- Я Вам помогла… Я часто папу раздеваю… Раздевала раньше, когда он приходил… Пья… уставший.
Во время этого разговора я видел только повернутый ко мне кусочек ее профиля, потому что Катька смотрела в окно, но я мог поклясться, что щеки ее пылали. Меня распирали противоречивые чувства. С одной стороны, я должен был испытывать чувство благодарности, и не более, как всегда. Но с другой стороны… Я, как последний идиот, лихорадочно размышлял, как бы отговорить ее от этой чертовой встречи со Шнайдеровым. Повод не находился. Да и какой тут мог быть повод, когда от этой встречи зависит, дадут ли нам еще кредиты другие банки? Шнайдеров очень влиятелен в своих банковских кругах, и если он хоть что-то пронюхает, все, туши свет! Активы Зималетто можно было выставлять на торги.
Тут еще одна проблема нарисовалась. Что я скажу Малине? Что провалил миссию и больше не представляю, как ее завершить, потому что влюбился в Катю? Да он меня на смех поднимет! Об этом я не признаюсь ему даже под пистолетом. Но и оправдываться нужно тоже как-то. Тут еще Кира… Надоела она мне своей ревностью…. хуже пареной репы. И хотя я понятия не имел, что такое “пареная репа”, подозревал, что это нечто очень гадкое.