Остаток дороги я ломал голову над этой дилеммой, да и Катерина молчала. Несколько раз я пытался заговорить, но всякий раз прикусывал язык. А когда мы зашли в лифт, мне пришла в голову гениальная, на мой взгляд, идея.
- Катенька, - вкрадчиво проворковал я. - А как вы относитесь к розыгрышам?
- Положительно, Андрей Палыч, - ответила она, слегка удивленная таким поворотом беседы. - То есть… Нет! Я не знаю, - жалобно добавила она, бессознательно прижавшись щекой к ткани моего пальто. - Один раз мой друг Зорькин уговорил меня подложить кнопку учительнице на стул, она все узнала, так я чуть со стыда не сгорела! Пришлось все рассказать вечером отцу, и он так расстроился, что маме даже пришлось “скорую” вызывать! Мне до сих пор стыдно об этом вспоминать, и Вы первый, кому я это рассказываю. Я имею ввиду, из посторонних… А Вы почему спрашиваете?
Упоминание о Зорькине вывело меня из себя, хоть в душе я и посмеялся над незадачливой Катькой, которая даже толком не могла в школе пошалить. Постаравшись взять себя в руки и подавив раздражение, вызванное упоминанием Зорькина, я сказал:
- Я бы хотел разыграть наших сотрудников. Что, если нам выйти из лифта под ручку, но на ресепшене вы как будто испугаетесь, и выдерните ее у меня? Ну, как будто мы вместе?
Она посмотрела на меня как на ненормального, наверное, решив, что у меня до сих пор пьяный бред.
- А зачем это Вам? То есть… Я хочу сказать… Это не очень хорошая идея, Андрей Палыч! Ведь узнает Кира Юрьевна, а Вам это совершенно ни к чему!
- Я ей скажу, что это неправда, что сотрудникам нечего делать, как сочинять разные бредни. Поверьте, Катя, я уже огребал от нее и по менее значительным поводам, половину из которых она сама же и придумала. Так что скандалом больше, скандалом меньше… Ну пожалуйста, Катенька! Наша жизнь такая скучная! Все эти переговоры, встречи, фирма катится к чертям! А тут такая мелочь! Вот увидите, все поговорят и забудут!
Мой расчет был прост. Я хотел, чтобы эта сплетня докатилась до Малины, и тогда не пришлось бы оправдываться за свое фиаско прошлого вечера.
К моему великому изумлению, она согласилась. То ли она поверила, что мне просто хочется пошалить, то ли по какой-то иной причине, но в мой карман пробралась теплая ладошка, и снова жаркая волна пробежала по телу. Лифт распахнулся на этаже, и две пары удивленных глаз устремились в дверной проем. Это были глаза Малины и Тропинкиной, распахнувшиеся до всех пределов, дозволенных природой и рот ее приоткрылся. Ромка, минутой раньше что-то втиравший Марии, чуть не рухнул под стол. Катерина ловким движением убрала руку из моего кармана и сделала вид, что поправляет что-то в сумке, висевшей у нее на боку. Гордо продефилировав мимо ресепшена практически прижавшись друг к другу, в моем кабинете Катька вдруг рассмеялась заливистым смехом, а я схватил помощницу в объятия и закружил по кабинету, но смутившись, поставил ее обратно.
- Кать, а нам удалось… Я имею ввиду, вы видели их лица?
- Видела! Но Кира Юрьевна… Боюсь, как бы нам эта шутка не вылезла боком.
- Нам? Вы боитесь Киру Юрьевну?
- Нет, но… лишние сплетни Вам ни к чему.
- Да какие сплетни, Кать? Увидите, я всех поставлю на место! А сейчас нам пора за работу! Арбайтен, как говорят у них… Давайте пальто.
Мы прошли в ее крошечную каморку, и я снова помог ей снять пальто. Ее близость волновала.
- Кать, - откашлялся я. - Спасибо Вам… За все. За вашу доброту, сердечность… И можно мне…
Я осекся на полуслове, услышав, как открылась дверь. На пороге стоял Малина, глаза его горели, как у кота. Судя по его виду, ему не терпелось узнать подробности.
- Андрей Палыч, - сказала Катя. - Не забывайте, что через пятнадцать минут мы должны выехать в банк.
- Ах, да, - спохватился я. - Пойду соберу документы.
Задом вытолкав Малину из каморки, я направил его загривок направление в сторону конференцзала. Плотно закрыв за собой дверь, я прошипел:
- Малина! Больше никогда не заставляй меня спать с Катериной, понял?
- Палыч! Но, судя по вашему сегодняшнему явлению, все прошло как нужно? Ну-ка расскажи, какая она в постели? Ооо, я так и представляю, полумрак, пламя свечей прыгает на стенах, и тут является Катрин в твоей футболке, которая обтягивает ее прелести, волосы ее распущенные, губки раскрыты в ожидании поцелуя… Она делает волосами вот так (он тряхнул головой, описав круг) а потом…
Я задохнулся. Видение, нарисованное Малиной, было слишком явным. Я прижал его к стенке локтем и просипел в лицо:
- Это тебя не касается, понял? Я свою миссию выполнил, и умываю руки. Пусть все катится ко всем чертям!
- Странный ты какой-то Ждан, - сказал он, морщась и потирая горло. - Однако ты просто так не спрыгнешь. Я тоже, знаешь, вчера даром времени не терял. Вот…
Он выудил из кармана несколько листов, сложенный вчетверо.
- Что это за филькина грамота?
- Это дальнейший твой план по совращению Пушкаревой. Результат надо закрепить! Иначе ты очень скоро потеряешь расположение девушки.
Я пробежал глазами листки. Черти что! “Инструкция по совращению монстра… Игрушки… Конфеты в железную пасть… Вечеринка… Стихи, открытки…”
- Это что за сценарий для фильма ужасов? - спросил я. - Ты что, напился вчера до белочки?
- Это, Жданчик, активы Зималетто, кино и эскимо в одном флаконе! Твоя дальнейшая счастливая жизнь…
Дверь снова распахнулась. На пороге появилась Катя.
- Андрей Палыч… Не хочу вас отвлекать, но Шнайдеров ждать не будет.
Я свернул листки и жестом припечатал их к груди Малины.
- В общем, разговор не окончен, стратег ты… гребанный. Идемте, Катя.
Катька, словно чувствуя, что меня лучше не трогать, покорно семенила сзади, втянув голову в плечи. Я снова пронесся мимо Тропинкиной, снеся струей воздуха с ее стола листы и влетел в лифт. Катенька бежала следом. Мое лицо было загадочным и неприступным и Тропинкина снова открыла рот, думая, чтобы это значило. Я был раздражен, потому что не поставил точку в разговоре с Малиной. Впрочем, чтобы это сделать, мне для начала нужно разобраться в самом себе. К черту все! В машине я взял с панели упраления дурацкую игрушку, которую когда-то подарила Катька. Земной шарик, крутившийся на выгнутой подставке. Позже, никогда, всегда… Я его хотел выкинуть, но забыл и он так и ездил в моей машине на лобовом стекле.
- Позже, - обьявил я Кате, - крутанув шарик. Позже, так позже…
- Что позже, Андрей Палыч?
- А ничего, - сказал я и бросил шарик в бардачок. - Позже нас ждет Шнайдеров… Если мы не успеем, то…
Я не договорил. Повисла неловкая пауза. Машина влилась в поток и мы медленно поползли в сторону Садового кольца.