ГЛАВА 22.
Наследие
В 1960-е годы то, что оставила после себя операция "Скрепка" в странах, из которых она была завербована, раскрывает противоречивые истины о наследии программы. Переломное событие произошло в 1963 году, когда западногерманские суды открыли Франкфуртский процесс по делу Освенцима. Это был первый крупномасштабный публичный судебный процесс над виновными в Холокосте, состоявшийся на территории Германии. До этого в 1947 году в Кракове (Польша) состоялся один процесс по делу Освенцима, на котором судили ряд лагерных функционеров, в том числе коменданта Освенцима Рудольфа Хёсса, который был приговорен к смертной казни и повешен. Однако до Франкфуртского процесса над Освенцимом, который продолжался до 1965 года, Германия не проводила собственных крупных судебных процессов по военным преступлениям. Нюрнбергский процесс, разумеется, проходил под председательством союзников. На Франкфуртском процессе по делу Освенцима против обвиняемых выступили 360 свидетелей из 19 стран, в том числе 211 человек, переживших Освенцим. Судьи, рассматривавшие дело, были все немцы.
На протяжении 1950-х годов политическая и юридическая элита Германии выступала против проведения подобных судебных процессов по разным причинам, но в основном потому, что это могло привести к новым судебным разбирательствам. Как американской военной разведке было выгодно держать в секрете подробности операции "Скрепка", так и многим немецким юристам. Тысячи их сограждан совершили чудовищные преступления во время войны, а теперь живут совершенно нормальной, а иногда и очень продуктивной жизнью.
Но в 1963 г., когда начался судебный процесс, впервые с 1945 г. в Германии стали открыто говорить о газовых камерах, лагерях смерти и Холокосте. " Толчком к началу судебного процесса послужило полученное мною письмо, - вспоминает Герман Лангбейн, секретарь Международного комитета по Освенциму. "Оно было отправлено мне по почте одним из выживших в Освенциме. Немец по фамилии Рёгнер". В Освенциме, где Лангбейн и Рёгнер были заключенными, эсэсовцы сделали Рёгнера капо - человеком, который контролировал рабский труд. "Он был капо в электротехнической части, - пояснил Лангбейн, - приличным капо. Там [в Освенциме] было несколько достойных капо".
В письме Рёгнера к Лангбейну он писал: "Я знаю, где находится Богер".
Имя Богер было нарицательным для всех, кто пережил Освенцим. Выжившие знали Богера как Тигра Освенцима. Вильгельм Богер был человеком неоспоримого зла. Свидетели видели, как он собственными руками убивал детей на перронах поездов. В письме Рёгнера к Лангбейну он сообщал, что подал обвинение в убийстве против Богера немецким властям в Штутгарте. Весной 1958 г. Герман Лангбейн, будучи секретарем Международного комитета по Освенциму, проследил за тем, что сообщил ему Рёгнер, и выяснил, что Богер работает бухгалтером в одном из городов за пределами Штутгарта. Там "тигр Освенцима" жил со своей женой и детьми как семейный человек. "Привлечение этого человека к ответственности было одной длинной полосой препятствий", - говорит Герман Лангбайн. Но наконец, после нескольких месяцев проволочек, Богер был арестован.
На процессе во Франкфурте-на-Майне в Освенциме было двадцать два подсудимых. За исключением Рихарда Баера, последнего коменданта Освенцима, все бывшие сотрудники Освенцима вели нормальную жизнь под своими именами. Комендант Баер жил в качестве садовника в поместье под Гамбургом под псевдонимом Карл Нойманн. Адъюнкт Освенцима Роберт Мулька работал в Гамбурге торговцем; в лагере смерти Мулька был правой рукой Рудольфа Хёсса. Йозеф Клер жил в Брауншвейге, работая в автомастерской "Бюссинг и сыновья"; Клер был санитаром в Освенциме и убил тысячи людей смертельными инъекциями в сердце. Освальд Кадук жил в Берлине, работая в доме престарелых; в Освенциме Кадук забивал людей до смерти сапогом. Фармацевт СС доктор Виктор Капезиус жил в Гёппингене, богатый владелец аптеки и салона красоты; в Освенциме Капезиус помогал печально известному доктору Менгеле отбирать людей для медицинских экспериментов и распоряжался запасами циклона Б в лагере смерти. С учетом того, что действия всех этих людей рассматривались на Франкфуртском процессе по делу Освенцима, Германия столкнулась со своим прошлым через призму собственных юристов, а не американских судей. Многие молодые немцы обратили на это внимание и стали задаваться вопросом, как такое количество военных преступников могло так долго оставаться безнаказанными.