Никон вытащил из книги, лежавшей на коленях, толстый конверт.
— Мы успели перевести только начало, — сказал Кестюк. — Проверьте, пожалуйста, правильно ли мы перевели.
Ядвига Стефановна прочитала начало письма, их перевод и подняла голову.
— Правильно перевели. Пионеры этого хутора каждый год ходят в походы по местам былых боев…
— А дальше? Дальше что? — поторопили хозяйку уже окончательно освоившиеся гости.
Ядвига Стефановна дочитала страницу и снова подняла голову.
— В этом году они отправились в один большой лес, где шли бои, отыскали партизанские землянки… Нашли для школьного музея солдатские каски, котелки и патронные гильзы. Также принесли в школу ржавую винтовку без затвора и автоматный диск…
— Ох и бои же, наверно, там были! — выдохнул Кестюк.
— Давайте прочитаем следующий листок. Они обо всем пишут очень подробно, — сказала Ядвига Стефановна и несколько минут беззвучно шевелила губами. — Разбирая в одной из землянок истлевшие вещи, ребята нашли очень странную бутылку. Она была заткнута резиновой пробкой, а внутри нее были какие-то бумажки. Оказывается, это были последние письма партизан, написанные перед решающим боем, когда их со всех сторон окружили…
— Вон ка-ак! — протянул Никон.
— И чуваш, выходит, воевал вместе с польскими партизанами? — перебил его Кестюк.
— Но как же он туда попал? — подала голос Илемби.
— Подождите, наберитесь терпения, — успокоила их Ядвига Стефановна.
Она встала, взяла из сумочки платок, протерла очки и снова взялась за письмо. На этот раз она долго не поднимала голову — не могла оторваться от письма. Время от времени она морщилась, глубоко вздыхала.
Вот она положила листки на диванный валик и вдруг закрыла лицо руками… А когда опустила руки, ребята увидели, что в глазах у нее слезы.
— Что случилось, Ядвига Стефановна? — испуганно спросила Илемби.
Старая библиотекарша сняла очки и вытерла глаза платком.
— Война!.. — сказала она дрогнувшим голосом. — Сколько уже лет прошло… Не дай вам бог, дети…
— Мой дедушка погиб под Сталинградом, — заговорил вдруг Никон. — Маме тогда было всего десять лет. А ее брат, мой дядя, вернулся с войны с одной рукой…
Кестюку вдруг припомнились рассказы матери.
— А мой дедушка был артиллеристом. У бабушки его фотокарточка есть — стоит около пушки…
В комнате с минуту стояла тяжелая тишина. Потом хозяйка снова взяла в руки письмо, но заговорила о том же самом, что и дети.
— А у меня сын не вернулся с войны. Единственный сын. С четвертого курса пединститута ушел на фронт. Погиб при переправе через Днепр. Прислали мне два ордена и медали… Ордена и медали есть, а сына нет… А тут сказано, что польские ребята разослали письма по всем адресам, которые нашли в бутылке. И вот отовсюду приходят неутешительные ответы. Ребята пишут, что они начинают терять надежду отыскать хоть одного из участников кровавого боя в том лесу.
— Но… почему они написали в наш поселок?
— Кто же тогда писал по-чувашски? — почти одновременно спросили Кестюк и Илемби.
— Они и об этом сообщают, — продолжала Ядвига Стефановна, просматривая листки. — Среди писем, написанных по-польски, было одно, написанное на незнакомом языке. Они подумали, что оно написано по-русски, и показали его учителю географии, который закончил Московский университет. Но это письмо не смог прочитать и он. Чуть попозже, когда ребята начали разбирать по одному все слипшиеся в бутылке листки, они обнаружили еще один маленький лоскуток, на котором тем же почерком, что и в письме на незнакомом языке, был написан по-русски адрес поселка в Чувашии.
— Это был наш поселок?!
— Конечно. На том клочке были названия и поселка, и улицы, и номер дома.
— Вот это да! — удивленно переглянулись ребята.
— А знаете, у нас в поселке… — И Никон рассказал Ядвиге Стефановне все, что знал об Акулине Мусимовне.
Узнав, что из ее родных воевал лишь младший брат Василий, да и тот был на Черном море, Ядвига Стефановна и не знала сначала, что сказать. Потому что подпись «А. Мусимов» в конце письма виднелась четко, хотя бумага и пожелтела от времени, истрепалась по краям.
— Мне кажется, — закончила она, — что польские ребята хотели написать письмо не Акулине Мусимовне, а какому-то мужчине — А. Мусимову. И вспомните еще: партизан А. Мусимов начинает свое письмо, вложенное потом в бутылку, словом «отец»…
6
Ребята договорились собраться после обеда у Никона. Поэтому Никон то и дело посматривает на часы и переводит взгляд на окна. Выйдя от Ядвиги Стефановны, они решили сегодня же навестить Акулину Мусимовну. Вдруг она, узнав все, что написали польские ребята, вспомнит что-нибудь такое, о чем давно забыла? Но мать Никона, собираясь на работу во вторую смену, сообщила сыну неприятную новость. Сегодня утром Акулина Мусимовна неожиданно почувствовала себя плохо. Она едва добралась до матери Никона и попросила вызвать «скорую помощь». Пока мать бежала от телефона-автомата, «скорая» уже подкатила к дому. Старушку тут же увезли в больницу.