— Сегодня не было.
— И дома его нет…
— А зачем он тебе?
— Шла мимо школы и увидела Айдаша Ивановича. В школу звонили из адресного бюро. Просили прислать к ним Кестюка. Наверно, адрес Мусимыча нашли!
Тут уж Никон не выдержал.
— Черт бы их побрал! Сколько можно ждать! — вырвалось вдруг у него.
— Ты чего это? — Илемби удивленно вскинула голову.
— Да плита у нас газовая не работает. Слесари должны прийти. Я бы тоже побежал искать Кестюка, а тут сиди жди их.
— Ну, с газом не шутят, — явно не свои слова произнесла Илемби. — Как ты думаешь, где сейчас может быть Кестюк?
— Я бы на пруд сбегал, там, наверно.
Проводив завистливым взглядом весело порхнувшую вниз по улице Илемби, Никон не выдержал: махнул рукой и схватил со стола ключ. Но только успел выйти на крыльцо, как перед их калиткой остановилась машина. И почти тут же постучали.
— Эй, хозяева дома? — спросили громко.
Никон бросился вниз с крыльца, распахнул калитку и первым делом увидел крупные буквы на борту: «ГАЗ». Из машины вышли двое.
— Заходите, я вас целый день жду.
— А ты что — один? — спросил усатый человек, по-видимому, старший из мастеров.
— Мы с мамой вдвоем живем. Она на работе, — заторопился Никон. Ему показалось, что слесари засомневались: входить в дом без хозяйки или нет?
Но они вошли.
— Значит, плита у вас барахлит?
— Ага, не горит газ, не знаю, что случилось.
— Ну, давай посмотрим, что там у вас…
Слесари сняли крышку с плиты, повозились внутри, потом один из них зажег спичку, выпрямился и сказал:
— Все ясно. Закупорилось.
— А что там закупорилось, дядя?
— Ишь ты какой любопытный! — Слесарь подмигнул Никону. — Если газ не доходит до горелки, значит, внутрь подводящей трубки что-то попало. Понял теперь? Но если и понял, самому чинить плиту не полагается. И это понял? Ну, тогда совсем молодец.
Усатый опять зажег спичку, поднос ее к горелке. Газ вспыхнул и стал гореть, как и раньше.
— Мать-то когда придет? — спросил усатый.
— Через полчаса-час…
— Кто же нам сейчас наряд подпишет?
— Давайте я. Мне в следующем году четырнадцать исполнится…
Слесари рассмеялись. Усатый вытащил из кармана сложенный вчетверо листок, развернул его и положил на кухонный столик перед Никоном.
— Ладно, подписывайся, коли скоро четырнадцать!
От разговора с веселыми слесарями настроение у Никона улучшилось. Он по привычке к приходу матери поставил на плиту чайник, но тут же вспомнил об адресном бюро и снова расстроился. Однако судьба сегодня была явно расположена к Никону. Не успел чайник закипеть, в калитку снова постучали. Оказывается, пришла знакомая женщина-почтальон.
— Тебе опять письмо! — сказала весело. — И опять заказное. Неужели и сегодня плясать не будешь?
Расписавшись в толстой тетради, Никон даже поблагодарить забыл почтальона — торопливо начал вскрывать конверт.
Никон залпом прочитал листки, исписанные аккуратным почерком Маюк, подпрыгнул, выключил газ и выбежал из дома. Завернув за угол, чуть не столкнулся с соседским мальчишкой — третьеклассником.
— Кестюка или Ильдера не видел?
— Видел.
— Они на пруду? — Никон рванулся вперед.
— Нет. Оттуда они ушли, — остановил его мальчик.
— А куда, не знаешь?
— Им что-то Илемби сказала, и они бегом вон туда, на остановку…
— А еще кто с ними был?
— Эти были… близнецы…
— Эх, не успел! Все уехали! И прочитать некому… — Никон огорченно махнул рукой и поплелся в тень под березку, откуда хорошо была видна автобусная остановка. Там он сел на траву и не спеша стал перечитывать письмо…
Учитель Айдаш Иванович, возвращаясь из школы домой, вдруг остановился, привлеченный бессвязными мальчишескими выкриками. От остановки, от которой только что отошел автобус, вниз по улице бежали пятеро его учеников. Впереди всех — Кестюк. Он размахивал поднятой над головой бумажкой. А навстречу им, так же размахивая целым веером белых листочков, мчался Никон.
Айдаш Иванович покачал головой, улыбнулся. «Эх, мальчишки, мальчишки! — подумал учитель. — Вы и сами до конца еще не понимаете, какое сделали большое дело… Великое дело…»
Но улыбка тотчас же сбежала с его лица. Он обвел взглядом залитый солнцем утопающий в зелени поселок и вслух тихо сказал:
— Да, герои без вести не пропадают…
