«А теперь на мою голову свалился ещё этот капитан из Москвы, — неприязненно подумал Гудков, — значит, мне по-прежнему не доверяют». И он снова почувствовал, как неприятный холодок страха разрастается в груди.
Гудков опять тревожно посмотрел на небо. Высоко, среди лёгких перистых облаков медленно ползли на запад три тяжёлых бомбардировщика ТБ. Вокруг них, то пчёлами взмывая вверх, то ястребами падая вниз, резвилась пара краснозвёздных истребителей сопровождения.
Внезапно совсем низко над дорогой, едва не задевая своими серебристыми брюхами брезентовые тенты автомашин, пронеслись два «Мессершмитта». Снова высунувшийся из кабины Гудков, казалось, даже разглядел бледное лицо немецкого лётчика. Через мгновение вражеские самолёты ушли уже далеко, но впереди было хорошо видно, как они заходят на вираж, набирая высоту и перестраиваясь для атаки. Майора прошиб холодный пот. Он сразу понял: пара заходов с воздуха и от колонны ничего не останется. Однако с высоты, стремительно набирая скорость, наперерез им решительно шёл в бой советский истребитель. Строй немецких машин смешался, пара разошлась в стороны, пытаясь уйти от внезапной атаки. Но было поздно, из-под крыльев советской машины брызнули огнём пулемёты, один из немцев задымил и сразу, быстро теряя высоту, потянул в сторону леса. Второй немецкий самолёт свечой взмыл вверх, пытаясь сбросить с хвоста юркую краснозвёздную машину.
Громкий треск пулемёта впереди колонны отвлёк майора от воздушного боя. Машины одна за другой начали резко тормозить, останавливаясь и едва не налетая друг на друга. Гудков выскочил из кабины, но впереди, за плотной стеной пыли и дыма уже ничего не было видно. Пробежав вперёд метров сто, он налетел на танкиста в чёрном комбинезоне без шлема, который, больно схватив майора за руку, столкнул его с обочины в кювет. Только теперь, когда глаза немного привыкли к едкому дыму, он понял, что произошло. Они всё же нарвались на невесть откуда взявшихся здесь немцев. «Тридцатьчетвёрка» уже вовсю чадила жирным чёрным дымом, но продолжала огрызаться короткими пулемётными очередями. Из-за грохота орудийного выстрела заложило уши, но Гудков, проследив за торопливыми жестами танкиста, увидел в поле несколько белых парашютных куполов, ещё не погашенных немецкими десантниками. Мгновенно оценив обстановку, майор, наклонившись вплотную к вихрастой голове танкиста и пытаясь перекричать грохот боя, громко приказал:
— Задержите их сколько сможете и отходите в лес!
Судя по тому, как энергично закивал головой танкист, смысл приказа до него дошёл, и Гудков, хлопнув его по плечу, бросился к грузовикам, сбившимся в нелепую кучу на самом виду у немецкого десанта. Несколько раз споткнувшись о растянувшуюся на дороге гусеницу «тридцатьчетвёрки», майор добежал до головной машины. По пути вспомнив, что километра за полтора до этого места они миновали вполне сносную грунтовую дорогу, уходившую влево от шоссе в лес, Гудков принял решение. План родился молниеносно. Другого выхода всё равно просто не было. Подбитая «тридцатьчетвёрка», намертво вставшая поперёк дороги, отрезала колонне путь вперёд. Отдав водителю «полуторки» приказ разворачиваться, он подхватил из кабины автомат и тут столкнулся с капитаном Пустоваловым.
— Занимай оборону, майор, я разверну колонну.
Гудков согласно кивнул в ответ и побежал собирать бойцов. Через несколько минут цепь из бойцов сопровождения заняла оборону.
Немцы, грамотно рассредоточившись по нескошенному полю, залегли и теперь вели прицельный огонь по автомашинам, которые, как неповоротливые черепахи, то сдавая назад, то подавая вперёд и явно мешая друг другу никак не могли развернуться на узкой дороге.
Гудков краем глаза увидел, как немецкая пулемётная очередь угодила в деревянный борт одного из грузовиков, белоснежная надпись «Почта» брызнула щепками и мгновенно покрылась паутиной чёрных дырок. На обочине, регулируя движение автомашин, в полный рост, не обращая абсолютно никакого внимания на рой трассирующих пуль, шныряющих вокруг него, стоял капитан Пустовалов. Наконец, машинам удалось развернуться, и они помчались назад, к Смоленску. Немецкий десант, видя, что добыча уходит от него, перешёл в наступление. Однако в этот ответственный момент вновь проснулось орудие «тридцатьчетвёрки» и несколько артиллерийских выстрелов заставили немцев торопливо залечь. Минут через десять, окончательно убедившись, что колонна уже ушла на значительное расстояние, а значит, находится в относительной безопасности, Гудков дал команду отходить к лесу.