Нужно было срочно спасать ситуацию. И Жанна пошла в лобовую атаку.
— Мсье Готье, мне кажется, что вы скромничаете. Еще в Лейпциге я слышала от одного профессора, что в наше время сложно найти столь здравомыслящего и разносторонне образованного человека, как вы. Помнится, он еще сказал, что вы относитесь к редкой породе людей, которые имеют собственное и весьма компетентное мнение по широчайшему спектру вопросов.
— Мне очень лестно это слышать, — улыбнулся Готье, к которому вновь вернулась его прежняя самоуверенность. — Могу я узнать имя этого профессора?
— Конечно! Это профессор Эдуард Беринг. Он говорил, что в свое время вы с ним тесно общались в рамках Римского клуба.
— А, да-да, — кивнул Готье и улыбнулся еще шире.
«В точку!» — поняла Жанна. Профессор Беринг, некогда талантливейший физик-ядерщик, а последние десять лет известный правозащитник и миротворец, пользовался огромным авторитетом в кругу европейских интеллектуалов, к которому, безусловно, относил себя и Готье. Мнение Беринга в этой среде часто являлось истиной в последней инстанции.
Жанна сильно рисковала, опускаясь до столь неприкрытой лести, но Готье это «скушал». Не мог не «скушать». Жанна хорошо разбиралась в мужчинах и с ходу просчитала тип, к которому относился Филипп Готье. Самовлюбленный болван, глуховатый к критике и крайне чуткий к лести, в какой бы грубой форме она не подавалась. Тип этот вызвал у Жанны презрение. Однако работать с мужчинами, относящимися к этому типу, было легко.
— Мсье Готье, скажу вам честно: ваша персона вызывает у меня гораздо больший интерес, чем персона профессора Беринга, — сказала Жанна и как бы случайно коснулась пальцами руки Готье. — О нем нам известно практически все, а вот вас в журналистских кругах считают чем-то вроде «неуловимого героя». И теперь я понимаю, в чем дело.
— И в чем же? — прищурился Готье.
— В вашей скромности, — сказала Жанна мягким, но в то же время чрезвычайно серьезным голосом. — Страницы французских газет пестрят фотографиями пустоголовых болванов, которые кричат о своих достоинствах на каждом углу. А люди, по-настоящему достойные, предпочитают держаться в тени. По-моему, это неправильно.
Готье смотрел на нее настороженно. Жанна подумала, что слишком резко взяла с места в карьер, и решила чуть-чуть сбавить обороты.
— Впрочем, если вы не хотите давать интервью, я не буду настаивать, — вновь обворожительно улыбнулась она. — Мне будет приятно просто пообщаться с вами.
Морщины на лбу Готье вновь разгладились.
— Вы правы, я не слишком словоохотлив. Давайте договоримся так: мы поужинаем у Вернона, и если ужин удастся на славу, я дам вам интервью. Кстати, какое издание вы представляете?
— Я фрилансер, — ответила Жанна беззаботно. — Работаю с пятью изданиями сразу.
— И в каком из них вы намерены разместить интервью?
— Предоставляю это решить вам.
Готье улыбнулся:
— Мне нравится ваш подход, мадмуазель. Знаете что… давайте сбежим с фуршета прямо сейчас? Честно говоря, я люблю хорошо поесть, а эти крошечные канапе лишь распаляют чувство голода.
Жанна посмотрела на Готье лукавым взглядом.
— Значит, к Вернону?
— К Вернону, — кивнул Готье.
— Есть улиток?
— Самых лучших улиток в Париже!
Жанна засмеялась.
— Думаю, в Париже найдется мало женщин, способных отказаться от такого предложения, — весело сказала она. — И уж я точно не из их числа.
2
Готье распахнул дверь и громогласно объявил: — Добро пожаловать в мои хоромы!
Они вошли в дом.
— По-моему, обед удался на славу, — сказав Готье, запирая дверь на замок и поглядывая на Жанну плотоядным взглядом.
— Я того же мнения, — ответила она, зорко осматривая дом и фиксируя в памяти каждую деталь.
— Давайте пройдем в гостиную! Скажу вам по секрету, мадмуазель, у меня в баре припрятана бутылочка коньяка, которую я купил на лондонском аукционе за…
Слушая его болтовню, Жанна продолжала осматривать дом.
— …выпьем по бокалу, если вы не возражаете, — продолжал тем временем болтать Готье.
Его рука как бы ненароком легла ей на талию. Жанна сделала вид, что не заметила этого.
— Не сомневаюсь, что коньяк хорош, — сказала она. — Но я не большая любительница крепких напитков.
— Уверяю вас, что от этого коньяка…
Выслушивая его горячие заверения, Жанна продолжала незаметно изучать обстановку дома.
— …К тому же вы обещали выпить со мной на брудершафт, — голосом обиженного мальчика добавил Готье. — Вы не забыли?