Условились, если через три часа капитан не вернется, принять меры.
Вечор выдался холодный, темный.
Потапов шел по улице, прижимаясь к заборам. Навстречу с грохотом и лязгом двигались наши танки. Колонна тяжелых машин «ИС». «Эти непременно прорвутся к Берлину», — радостно подумал Потапов, на минуту останавливаясь возле калитки указанного дома. Дом и ограда были погружены во мрак, никакого признака, что тут есть живые люди. Однако Марина ждала его у крыльца. Она прильнула к нему на мгновенье, нежно шепнула:
— Идем, милый, я вся в нетерпении.
— Почему у тебя нет света? — наивно спросил он.
— Ах, ты забыл, что мы на войне. Все окна замаскированы.
Женщина взяла его под руку, повела на крыльцо. Они зашли на веранду. Здесь было светло — из-за полуоткрытых дверей в комнату падал свет. Она повернула ключ в двери веранды, хотела взять его, но Потапов разгадал ее намерение. Он повернул ключ в обратную сторону, отпирая двери, положил ключ в карман.
— Это на случай тревоги, чтобы не беспокоить тебя, — шепнул доверительно.
— Все равно, — проговорила она многозначительно и указала на дверь, откуда шел свет. — Проходи.
Едва перешагнув порог, капитан понял, что попал в западню. В небольшой комнате находились двое мужчин. Один сидел на кровати, другой — на стуле возле двери. Первый, рыжеволосый, усатый, держал руку в кармане, в зубах — незажженная трубка. Второй, молодой, косой на левый глаз, прятал руки под плащ-накидкой, из-под которой выпирал автомат. Все это Потапов охватил и оценил разом, у него достало выдержки не показать, что он понял, куда его заманили.
— Марина, а ты почему-то не сказала, что у тебя гости, — воскликнул он удивленно и взял ее за руку. — В таком случае, познакомила бы, что ли.
— Это мой отец, — кивнула она на рыжеволосого. — А это — брат.
— Ну, а я старшина Потапов, из взвода связи. Честь имею, — Потапов чуть склонил голову.
Усатый никак не отреагировал на происходящее. Молодой взглянул на него, жестко усмехнулся.
— Они скоро уйдут, — обнадеживающе шепнула женщина, пытаясь высвободить руку. Но Потапов держал ее крепко, зная, что, пока она рядом, они стрелять не будут.
— А я не предполагал, Марина, что у тебя такой молодой отец. Не то, что мой старик. Не знаю, увижусь ли я с ним. Уж очень он болен, — говорил Потапов, соображая, как вырваться из этой ловушки. Ключ от веранды у него в кармане, там пустынный двор, темнота, надо лишь пробиться к двери. Вырваться на веранду. Пробежать несколько метров. — А вы с папашей очень похожи. Удивительно просто. Слушай, Марина, надо бы взбрызнуть знакомство, а? Не найдешь ли нам поллитровку.
— Это ночью! — сердито прошипела женщина, снова пытаясь освободить руку.
Потапову надо были сделать три-четыре шага до комода, на котором стояла лампа. Всего три-четыре шага, но не вызвав у них подозрения. Надо найти повод. Да вот он! Над комодом висела цветная фотография, изображающая красивую полуобнаженную женщину.
— Скажи, Марина, кто это такая? Красавица! — Он сделал шаг, другой, увлекая за собой женщину.
— Это моя бабушка. Освободите мою руку, болван.
— Вы похожи, Марина. Как вы похожи. — Потапов сделал еще шаг. — Да, ночь создана, чтобы любить таких прекрасных женщин, — сказал он по-немецки, рассчитывая, что это вызовет некоторое замешательство. Так и случилось. В этот момент Потапов смахнул лампу рукой, толкнул женщину на рыжего и выскочил в двери. Когда он был уже во дворе, открылась стрельба. Но в темноте пули свистели мимо...
Взвод автоматчиков прочесал двор и окрестности, но никого не обнаружил. Исходя из этого происшествия, можно было заключить — капитана Потапова раскрыли. Но зачем было все так усложнять? Убрать его можно было другим способом, без риска и шума. Может, они не были уверены или хотели перевербовать? Ведь те двое кого-то ждали, кто-то должен был прийти и решить его участь.
Так или иначе, нужно было принимать меры. Хотя бы, чтобы снять возможные подозрения у агентуры в отношении Потапова. С этой целью и дальнейшими планами операции «Сокол» капитан Обухов выехал в СМЕРШ дивизии к майору Шамину...
Первого марта поступил приказ о переброске дивизии. Почти двенадцать суток везли нас по железной дороге в сторону юга. Эшелон часто останавливался, подолгу стоял на разъездах. Мы с капитаном Обуховым выходили из вагона, любуясь весенней природой — зеленеющими деревьями и травами, трелями птиц. На душе было так светло и радостно, что забывалось все, не хотелось обратно в вагон.
Разгрузились мы на станции Нежин и маршем дошли до села Дорогинка — конечной цели пути дивизии, где ей представлялась возможность отдохнуть, принять пополнение.