— Реховский, вставай! — не опасаясь, громко сказал Куликов, держа руку за пазухой.
Мужчина судорожно сунул руку под подушку, но, увидев перед лицом дуло пистолета, покорно поднялся, сел. Куликов выдернул из-под подушки немецкий вальтер, положил в карман. Свой пистолет также сунул за пазуху.
— Тебе привет от Юзефа, я только что от него, — сказал спокойно.
— Юзеф идиот! — неожиданно со злым смехом сказал мужчина, приходя в себя.
— Ты полегче, Реховский! — предупредил Куликов. — А то заткну глотку.
— Не пугай! Послушай, что скажу. Я знаю Юзефа с тридцать девятого года. Первое время я уважал его, ему всегда везло. Потом выяснилось, он выезжает на чужих планах, на чужих мыслях, как говорят у вас — на чужом горбу в рай. Ты есть последний дурак, если до сих пор веришь Юзефу... Я тебя не знаю, давай выпьем за знакомство. — Реховский ополоснул рюмку, налил вина, подвинул Куликову. Но тот пить не стал. Хозяин выпил один, вытер рот ладонью, продолжал: — Второго у вас хорошо знаю. Человек из отбросов. Но хитер, умен! Внедрился крепко.
Реховский снова глотнул вина, повысил голос:
— Объясни мне, почему сорвалась операция с радиостанцией?
— Не наша вина, машина с радиостанцией не вышла в тот день, — хмуро сказал Куликов, не вдаваясь в подробности.
— Очень хорошо: не ваша вина! А как все было обставлено, классно! Регулировщика заменили, мотоцикл стоял наготове в условленном месте. И вдруг появляется какой-то зачуханный грузовик из хозчасти, вместо обещанного пикапа с радиостанцией. Представляешь, в каком идиотском положении мы оказались — потеряли надежного человека. Хорошо, что он покончил с собой. Иначе не миновать бы всем нам контрразведки.
— Положение дурацкое, — согласился Куликов. — Мне пришлось зачищать следы. Ты оказался последним трусом. Убежал, скрылся, когда они сели на хвост.
— Да, убежал. Чего мне было ждать? Когда контрразведка возьмет меня за воротник?! Своя голова дороже, да она еще пригодится. Реховский знает себе цену! — Реховский снова стал пьянеть, он говорил все громче, размахивая руками. — Тебе тоже надо спасаться. У меня есть грандиозный план, мы с тобой вывернемся. Рейху конец. Ты знаешь, что нас ожидает? Все, весь мир против нас. Орда убийц, насильников, грабителей — так именуют высшую арийскую нацию, а мы ее жалкие пособники...
Реховский не договорил. Куликов выстрелил ему в голову, прошипел:
— Скотина!
Реховский ничком упал на пол. Куликов перевернул его на спину, вытащил из кармана вальтер, выстрелил в угол, бросил рядом с убитым.
...Когда Куликов ушел тем же путем, оставив дверь распахнутой, Потапов зашел в комнату. Он взял вальтер, обернул рукоятку носовым платком, чтобы сохранить отпечатки пальцев Куликова, положил в карман.
«Небрежно сработал Куликов. Посчитал, осторожность здесь ни к чему. Не подозревает», — подумал он.
Ординарец Куликов на радиостанции стал своим человеком. Старшина Оглоблин — рослый, плечистый алтаец — принимал его по-приятельски.
— Хочешь попробовать поработать? — спросил он Куликова.
Тот замотал головой.
— Не-е. Боюсь я эту махину. Надо обвыкнуться еще.
— Чего же бояться, — усмехнулся старшина. — Ты уже кое-чему научился.
— Не-е. Может, как-нибудь потом, — снова помотал головой Куликов.
«Значит, не пришло время», — заключил про себя Оглоблин.
— Как знаешь. Надумаешь, приходи, — сказал он.
Вечером мы с Обуховым просматривали карту с нанесенной оперативной обстановкой. Капитан комментировал.
— Мы продвигаемся все в том же западном направлении. Вот рубеж противника, но здесь он долго не продержится, не позволяют условия местности. Выгодный для него рубеж на правом берегу Вислы. По данным разведки, там немцы успешно возводят оборонительные сооружения. Надо полагать, что мы двинемся вперед в самое ближайшее время.
— Где же агентура намечает операцию? Когда Куликову понадобится радиостанция? — попробовал проникнуть я в их замыслы. — Скорее всего, когда начнутся бои за переправу...
Наша дивизия с боями прорвалась к Висле. Населенные пункты здесь были редки, местность открытая. В расположении дивизии оказалось два небольших села, и ни одно не годилось для размещения штаба: одно было слишком далеко от линии фронта, другое же близко, постоянно обстреливалось. Тогда было выбрано помещичье имение (кстати, его указал Куликов), расположенное между этими селами. Дом имел три этажа, с просторными светлыми комнатами. Половину третьего этажа занимал большой зал, где прежде размещалась библиотека, а теперь остались пустые книжные полки, стеллажи. Лучшего помещения для связистов нельзя было придумать.