— Где я? — собственный голос звучал по-чужому, хрипло и тихо.
— Ты в доме странных детей, — с готовностью ответила девушка. Она встала, и Кэрри, повернув голову, сумела разглядеть на её ногах тяжёлые металлические ботинки.
— Ты — Эмма? Девочка, которая летает?
— Да, это я. Оливия рассказывала тебе о нас?
— Да, — при мысли об Оливии Кэрри пробрала дрожь. — Где она? Она ведь жива?
— Жива и невредима, и скоро придёт навестить тебя, — заверила её Эмма. — А как ты сама, Кэрри? Как ты себя чувствуешь?
— Слабость… и плечо болит, — она осторожно села, ощущая головокружение, потянулась к плечу и нащупала повязку. Рубашка на ней была чужая, светло-голубая, нога тоже была перетянута белым бинтом. — Это ты меня перевязала?
Эмма кивнула.
— Ты была без сознания всю ночь и половину дня. Оливия так разнервничалась, что мисс Перегрин пришлось напоить её успокоительным.
— Скажи… что я натворила там… дома? — Кэрри снова откинулась на подушку. — Я кого-нибудь ранила… или…
— Меня там не было, но Енох, Миллард, Хью и Фиона в один голос твердят, что всё закончилось благополучно, — Эмма улыбнулась. — По словам Еноха, ты лишилась чувств на пороге дома, и он нёс тебя на руках до самого входа в петлю. Твоя мать, когда вы уходили, молилась, призывая всех ангелов, которые только есть на свете, покарать вас. Она была вполне здорова… физически, — добавила Эмма.
— Мама, — Кэрри невольно снова дотронулась до плеча. — Она ведь не сможет попасть сюда? — её снова забила дрожь.
— Нет, — лицо Эммы стало очень серьёзным. — Кэрри, послушай… Она не попадёт сюда, но и ты не сможешь вернуться в семьдесят девятый год. Мисс Перегрин закрыла петлю.
Итак, временная петля, о которой говорила Оливия, закрыта. Кэрри навсегда останется в тысяча девятьсот сорок третьем году, в семнадцатилетнем возрасте, и никогда не повзрослеет. Её снова охватила дрожь.
— Значит, я никогда не стану взрослой?
— Почему же, станешь, если очень захочешь. Не все странные дети живут в петлях. Многие уходят из них и живут как обычные люди. Мисс Перегрин никого не держит насильно, — всполошилась Эмма. — Просто… мы думали, что тебе будет лучше некоторое время пожить среди нас. Ты же хотела познакомиться со странными детьми?
— Да… хотела, — Кэрри приложила руку ко лбу. — Но ещё я хотела сшить себе много нарядных платьев и сделать причёску. Я хотела повидать мир и… — она запнулась, но всё-таки продолжила, — познакомиться с мальчиками.
— Ты всё это сможешь сделать, — уверенно сказала Эмма. — Мисс Перегрин может открыть петлю в любое время и место. Ты сможешь выбрать себе любую эпоху, представляешь?
— И никто не будет меня удерживать?
— Нет, разумеется, нет! Мы тебе не враги, ведь ты — одна из нас. Никто здесь не будет смеяться над тобой или пытаться тебя унизить. И ты сможешь уйти, когда захочешь. Но сначала тебе надо подлечиться, — Эмма кивнула на замотанное плечо Кэрри.
— Я не верю, — она покачала головой. — Всё не может быть так хорошо. Так бывает только в сказке…
— Или в доме странных детей! — дверь распахнулась, и в комнату влетел пустой коричневый костюм. Кэрри вздрогнула и прижала к груди одеяло.
— Что это?
— Миллард! — строго воскликнула Эмма. — Ты напугал нашу гостью!
— Прошу прощения, — костюм приложил пустой рукав к пространству над воротником. Кэрри, ещё не до конца пришедшая в себя, потрясла головой.
— Ты — тот самый невидимка, о котором говорила Оливия?
— Он самый.
— Благодаря Милларду нам удалось подменить ведро с кровью на ведро с цветами, — в комнату, улыбаясь, зашла Оливия. Увидев её, Кэрри почувствовала, что краснеет. Внезапно ей, как в далёком детстве, захотелось с головой забраться под одеяло и ждать, пока все уйдут, но она пересилила себя.
— Олив… Прости меня за то… за тот бросок. Я не хотела делать тебе больно.
— Забудь, — Оливия махнула рукой. — Мне и похуже приходилось.
— Однажды её чуть не заморозили, — подтвердил Миллард. — Когда-нибудь я тебе расскажу…
— Объясните мне, — Кэрри молитвенно протянула руки. — Что происходит? Кто я — гостья или пленница? Что с Чемберленом, с моей матерью, с Томми, с Крис и Билли?
— Ты — наша гостья и останешься ею столько, сколько захочешь, — решительно произнесла Эмма. — А что касается Чемберлена, тебе обо всём расскажет Джейк. Он уже должен был прибыть.
— Точен, как часы мисс Перегрин, — хмыкнул Миллард, к чему-то прислушиваясь. Вскоре и все остальные услышали торопливые шаги. В дверь постучали, и на пороге появился черноволосый юноша, примерно ровесник Томми. Увидев его, Кэрри вдруг вспомнила, что на ней только ночная рубашка, и быстро закуталась в одеяло.
— Привет, Кэрри, — голубые глаза юноши смотрели на неё вполне дружелюбно. — Я Джейкоб Портман, можно просто Джейк. Оливия, наверное, рассказывала тебе обо мне?
— Ты видишь Пустот, — вспомнила Кэрри.
— Верно, но ещё я могу без угрозы для себя перемещаться в две тысячи шестнадцатый год и приносить оттуда вести.
— Две тысячи шестнадцатый? — у Кэрри голова пошла кругом. — Ты… ты из будущего?
— Вроде того. Когда ты сюда попала, мисс Перегрин отправила меня в будущее… ну, то есть не ночью, конечно, а утром. Понимаешь, наш дом находится в штате Мэн, недалеко от города Чемберлен. Когда я перемещаюсь во времени, то тоже оказываюсь в городе Чемберлен, но уже в две тысячи шестнадцатом году.
— Чемберлен не разрушен? Он будет существовать и в будущем? — Кэрри приподнялась на постели.
— В том-то и дело, — кивнул Джейк. — Обычный американский городок, не лучше и не хуже остальных. Я сделал несколько фотографий и взял кое-какие вырезки из старых газет. Пришлось покопаться в архивах и надышаться пыли, — он отряхнул куртку. — Вот, посмотри, Кэрри, и вы тоже посмотрите.
Странные дети столпились у кровати. На колени Кэрри легло несколько пожелтевших газетных листков, текст на которых можно было различить с трудом. Поднеся одну из заметок к глазам, Кэрри прочитала вслух:
«Последняя гонка
Выпускной в Ювинской средней школе города Чемберлен, штат Мэн, закончился трагедией для двух её учащихся, не допущенных на бал. Кристина Харгенсен и Уильям Нолан погибли в автокатастрофе. Автомобиль, за рулём которого находился мистер Нолан, перевернулся на Саммер-стрит, в районе заправочной станции «Тонне Ситго». Мисс Харгенсен и мистер Нолан погибли. Предположительно, оба находились в состоянии сильного алкогольного опьянения. Очевидцы утверждают, что машина двигалась со скоростью шестьдесят-семьдесят миль в час. В настоящий момент ведётся следствие».
— Там есть ещё несколько статей, — тихо сказал Джейк. — Но во всех примерно одно и то же. Считается, что Билли и Крис погибли из-за того, что он в нетрезвом состоянии не справился с управлением. Машина взорвалась, и от тел почти ничего не осталось.
— Это из-за нас, — ещё тише промолвила Оливия. — Кровь, пчёлы Хью и мой огонь их так напугали, что они мчались, не разбирая дороги.
— Это ужасно! — Эмма прижала ладонь к губам.
— Нет, это справедливо, — возразила Кэрри неожиданно для самой себя. — Всё случилось, как говорила мама: они согрешили, и Господь покарал их. Вы тут не при чём.
— Или они сами себя покарали, — заметил Миллард. — Но в целом я согласен с Кэрри.
Кэрри снова откинулась назад и закрыла глаза. В её мыслях одна за другой появлялись картины: вот Крис Харгенсен со смехом швыряет в неё тампоны. Вот она подставляет ногу, и Кэрри, споткнувшись, падает и разбивает нос. Вот она виснет на Билли прямо в коридоре и бросает какую-то ядовитую фразочку в сторону проходящей мимо Кэрри. Все эти годы насмешек, ненависти, красный круг, который никак не удавалось смыть, хоть сотри пальцы в кровь, — всё это было из-за неё, Крис, и её «банды».
А теперь она мертва, и её дружок Билли тоже мёртв, от них почти ничего не осталось. Разбитая вдребезги машина, и кровь, и огонь… «Господь всё-таки есть, и он справедлив», — в каком-то жутком экстазе подумала Кэрри, но тут же на смену этой мысли пришла другая, вынырнувшая из глубин подсознания, возможно — из разговоров с Оливией.